Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941-1944

В этот период проводимая немецкими оккупационными властями политика претерпела ряд дальнейших изменений, призванных смягчить настроения населения и заручиться поддержкой тех, кто по-прежнему занимал прогерманские позиции. Изданный в июне 1943 года указ позволял передавать крестьянам землю в частное владение; стала проявляться большая терпимость в вопросах образования, культуры и религии; предпринимались попытки использовать националистические настроения; в пропагандистских целях были проведены первые так называемые «власовские» операции, в которых упор делался на имена и престиж перешедших на сторону немцев советских генералов; особые привилегии были обещаны военнослужащим Красной армии и партизанам, добровольно согласившимся перейти на сторону немцев. Но всего этого оказалось явно мало, и произошло это слишком поздно. Основные взгляды и практика действий оккупантов остались неизменными.
До сих пор остается предметом споров вопрос о том, способен ли был в этот период радикальный отказ от устоявшихся догм и практики действий привести к существенным изменениям в настроениях населения на так называемых «оккупированных восточных территориях». Неизвестно, произошло бы нечто подобное или нет, но высшее нацистское руководство не решилось на столь фундаментальные перемены.
Наступление немцев летом 1943 года обернулось крупномасштабным отступлением; сначала советские войска продвинулись к Сталину, Брянску, Смоленску и другим восточным аванпостам; затем новое наступление позволило им занять позицию вдоль Днепра на фронте, протянувшимся через Киев, Гомель и Витебск. Эти победы окончательно развеяли миф о военной мощи и доблести немцев в глазах населения. Вместе с тем с падением режима Муссолини, высадкой войск западных союзников в Италии и усилением бомбардировок территории рейха значительно ухудшилось положение стран оси. Все эти события широко использовались советской пропагандой. Продолжая проводить свою «национальную» линию путем таких мер, как роспуск Коминтерна, введение погон для военнослужащих Красной армии и восстановление Московской патриархии, советское руководство демонстрировало свое стремление к заключению союза с демократическими силами, ярким примером чего была Тегеранская конференция. Те же действия, что производили благоприятное впечатление на общественное мнение Запада, оказывали влияние и на население, находившееся под властью немцев.
Начиная с конца 1943 года и до окончания оккупации вряд ли можно говорить о какой-либо систематизированной политике Германии. Вместо нее предпринимались отдельные отчаянные, а порой граничившие с истерией попытки эвакуировать рабочую силу и промышленное оборудование, использовать .гражданское население для рытья окопов, расчистки дорог, строительства фортификационных сооружений и, прежде чем покинуть все это, целиком лишить огромные территории людских и материальных ресурсов. Ветер, посеянный в 1941 году советской политикой «выжженной земли», превратился в пожинаемую теперь немецкую бурю. Эти крайние меры, предпринимаемые немцами, когда все было уже потеряно, еще острее усиливали недовольство гражданского населения. Партизаны теперь полностью сознавали, что победа не за горами. Чувствуя свою силу, они могли позволить себе давать любые обещания, чтобы переманить на свою сторону сотрудничавших с немцами.

Вместе с тем нападениями на железнодорожные составы и колонны отступающих войск и попытками предотвратить эвакуацию мирных граждан они мешали движению немцев в обратном направлении. Находившихся в самых удаленных восточных районах партизан сменяли быстро наступающие части Красной армии, другие партизанские отряды продвигались на запад, где их количество и концентрация существенно возрастали; в конце концов немцы были вынуждены отвести свои остававшиеся гарнизоны почти отовсюду, кроме наиболее важных центров и дорог.
Настроения населения к этому времени уже окончательно определились. Существовало ядро коллаборационистов, которые либо решили — из страха, ненависти или в силу иных причин, — что будь что будет, но они не примкнут к советской стороне, либо не имели ни возможности, ни мужества присоединиться к партизанам. Были и такие, кто склонялся к переходу на сторону советского режима и считал партизан предвестниками его возвращения. Кто-то приветствовал партизан и Красную армию, как освободителей. На тот факт, что партизаны до самого конца продолжали вызывать противоречивые чувства и даже враждебность, указывают попытки немцев организовать «деревенскую самооборону», когда крестьянам, наконец, было позволено носить оружие и создавать отряды для отпора проводившим свои рейды партизанам. Даже и в 1944 году в различных частях Белоруссии эта мера способствовала поднятию морального духа, внушая гражданскому населению ощущение самостоятельности и уверенности в собственных силах, чувства, что оно способно защитить себя и вызвать уважение у противника.
Однако более характерным для этой последней фазы были массовый переход воевавших коллаборационистов на сторону партизан (что привело в конце 1943 года к переброске немцами всех военизированных подразделений из коренного населения на запад) и массовые побеги эвакуируемых немцами гражданских лиц¹. Столь же типичными были попытки многих граждан, предвидевших скорое возвращение советских порядков, обеспечить себе алиби или доказательство активного участия в борьбе с немцами путем проведения актов саботажа, убийства немецких чиновников или присоединения к партизанам. Ситуация полностью характеризовалась ожиданием предстоящей советской победы. К середине 1944 года подобная перспектива стала реальностью на всей освобожденной от оккупации советской территории.

---

¹ Однако следует подчеркнуть, что количество коллаборационистов оставалось значительным до самого конца. Так, в составе вспомогательной полиции только в зоне действий немецкой группы армий «Центр» служили 40 000 человек; вместе с тем крупные контингента находились в военизированных и вспомогательных подразделениях, многие гражданские лица входили в состав оккупационных властей.

<< Назад   Вперёд>>