Искусство экономной смерти. (Сотворение видеомира)

8 апреля в Багдаде убивают журналистов. Тональность репортерской оценки ситуации меняется. Похоже, психологический перелом затронул и оценку оперативной обстановки. Война, несомненно, в городе. Она видна. Более того, она рядом,
поблизости, на расстоянии выстрела из танка. Барьер скептического «этого нет, потому что я этого не вижу» сломан. Теперь, наоборот, впечатления от близкой смерти переносятся на умозрения относительно обстановки.

НТВ, 8 апреля, 19.00.

1. Представительство Аль-Джазиры в Багдаде атаковано. Журналисты просят помочь им выбраться из-под огня.

Обстрел гостиницы «Палестина». Убиты корреспондент агентства Рейтер Т. Процюк и его испанский коллега.

Д. Шуйский рассказывает о гибели журналистов. Процюк снимал с балкона пятнадцатого этажа, когда танк с моста выпустил снаряд. Говорят, что он стрелял по вспышке телеобъектива. Кадры раненых журналистов. Смерть наблюдается в кадре. Наблюдатель становится жертвой.

Фотография центра Багдада со спутника. Миткова спрашивает Шуйского о состоянии раненых журналистов. Информации нет, их увезли в больницу. Кадры гостиницы. Шуйский рассказывает о своих переживаниях. Нет, это не шок, журналисты знают, что рискуют жизнью. Сегодняшнее событие вызвало недоумение. Некоторые говорят об американцах: они не ведают, что творят. Миткова сообщает корреспонденту то, чего он еще не знает. Возникает сцена ненамеренной эффектности. За экзистенциальным пассажем корреспондента следует стоический трагизм ведущей, ее слова: он скончался. Из краткой паузы вырисовывается хемингуэевский акцент рубленого слова.
Генерал В. Брукс извиняется за обстрел гостиницы.

Министр информации Ирака возле гостиницы «Палестина» кричит в микрофоны журналистов, что американцы в истерике и что все они сгорят в своих танках. Но аргументов и министерства у него, похоже, больше нет.

2. В. Кондратьев в Москве организует обсуждение инцидента с «Палестиной». Д. Рогозин считает, что журналистов хотят выдавить из Багдада. Американский посол А. Вершбоу — что это не так. Арабский журналист А. Казам подчеркивает, что журналисты открывают истину. Американская журналистка —что каждый журналист берет ответственность на себя. Кондратьев приводит цифры погибших в войнах журналистов, этакий репортерский мартиролог. Блок взвинченный и патетичный. Получилась миниатюрная «Свобода слова» внутри новостного выпуска, момент горечи и рефлексии внутри текучести новостей, сиюминутные размышления над внезапной смертью, журналистская эпитафия над свежим кадром.

3. Блэр и Буш в Белфасте. Пресс-конференция. Кадры протеста.

4. Траур по месту жительства погибшего журналиста. Сюжет Р. Соболя из Киева о Т. Процюке. Оператор Т. Процюка говорит, что на войне никто не застрахован.

5. Два польских журналиста бежали из иракского плена.

6. Выплата компенсаций пострадавшим на пожаре в Якутии. Кадры сгоревшей школы.

7. Губернатор В. Яковлев может стать послом в Китае.

8. Приморская Дасяня. Мультфильм помогает собирать плату за электричество (репортаж).

9. Американские астронавты работают в открытом космосе (репортаж).

Это выпуск про журналистов, про их судьбу на войне. Переход репортера в категорию жертвы за кадром отмечен и быстро обсужден. Тем самым поставлена веха в хронике войны. Отныне расспросы о том, ведутся ли боевые действия в городе или нет и «настоящие ли они», психологически неуместны. Хотя американский замысел так и не разъяснился (неясно, ведут ли они массированный штурм иракской столицы или проводят разведку боем), возникает ощущение, что война в Багдаде подошла к финалу.

НТВ, 9 апреля, 10.00.

1. Сражение в центре Багдада. Бой у гостиницы «Палестина». Д. Шуйский в центре сражения. Он все видит собственными глазами. Американцы переправились через Тигр. В двух кварталах от журналистов шел бой, а сейчас он перемещается к «Палестине». Шуйский ждет. По мере того как свидетель попадает в самый центр ожидавшегося, оказывается, что ожидаемое событие тоже имеет структуру, растянуто во времени и не вполне телегенично. Взят аэропорт Рашидия. Ведущая спрашивает, можно ли считать, что сопротивление иракцев сломлено? Шуйский считает, что да, но остаются очаги сопротивления.

2. Корреспонденты Аль-Джазиры покидают Ирак.

3. С. Хусейну удалось выжить.

4. Гвардейцы Хусейна, переодетые в гражданскую одежду (кадры).

5. Е. Зубков передает из Кувейта, что жители Басры приветствуют британские войска и борются с мародерами (кадры).

6. День военнопленного в США.

7. Власти КНДР готовятся к войне. Вопрос о ее атомной программе обсуждается в ООН.

8. Антивоенные выступления в Аргентине и Москве.

9. Спрос на компьютерные игры про войну. Молодежь играет в американцев и иракцев. Она на стороне иракцев. Репортаж из Ульяновска.

10. Бен Ладен призывает отомстить за Ирак (видеозапись, распространяемая в Пакистане).

11. Траур в Якутии.

12. Подозрения на атипичную пневмонию в Марий-Эл.

13. Реформа ЖКХ в России (репортаж из Думы).

Теперь пошли прямые трансляции боев в эфире. Их характер очевиден. На экране видно: саддамовские солдаты разбегаются.

РТР, 9 апреля, 11.00. Вести.

1. М. Выходцева сообщает, что агентство Рейтер транслирует бой в прямом эфире из Багдада.

2. А. Медведев по телефону из Бащада рассказывает, что спорадические перестрелки вспыхивают, но интенсивных боев нет. А Рейтер транслирует именно бой, а не перестрелку. Видимо, южнее. Задача корреспондента сводится к ответу на вопрос «где это?», т.е. к разметке медиапространства. Хотя ведущая энергично силится выяснить оперативную обстановку, ей удается не столько сделать это, сколько показать сборку медиасобытия в эфире из журналистских свидетельств с мест и сводок агентств и сенткома. Мозаика войны слишком разнообразна, и выяснить происходящее даже в окрестностях журналистского обзора непросто. Ведущая очеловекомеривает происходящее с помощью нескольких источников, показывая ситуацию поиска той истины, которую пропагандируют теоретики честной журналистики.

3. Посол Титаренко находится в Ираке.

4. Много жертв на юге Ирака. Масса пострадавших в Эн-Насирии. За время войны на Ирак сброшено более двадцати тысяч тонн боеприпасов.

5. Антивоенные выступления в Аргентине (кадры).

6. Группа арабских стран предлагает созвать Ассамблею ООН.

7. К. Анан отменяет европейское турне.

8. Бои в Хилле. Наступление на Киркук (кадры). Лагерь иракских военнопленных и распределение воды в Басре (кадры).

9. Ожидается, что в антивоенном митинге в Москве примут участие сто тысяч человек. Организатор — «Единая Россия».

10. В Якутии—день траура (кадры).

11. Реформа ЖКХ (репортаж из Думы).

12. Паводок в Волгоградской области (репортаж).

И, наконец, среди мозаики батальных эпизодов появляется кадр высокого символизма. Он свидетельствует: Сталинграда из Багдада не получилось, Саддам свергнут.

НТВ, 9 апреля, 19.00.

1. Кадры свергаемого с постамента памятника Хусейну в Багдаде. Толпа иракцев стаскивает статую. Это — эпилог ко всему циклу. Историчность происходящего ясна из тона ведущей Т. Митковой, однако бронзовый истукан все-таки не свергается так стремительно-эффектно, как хотелось. Он упирается. Его надо стаскивать. Это не готовый символ, а символизированная видеохроника.

2. Американские танки на фоне ликующих толп иракцев (кадры Аль-Джазиры). Американское командование воздерживается от комментариев. Рассказывает Д. Шуйский. Бомбардировки прекратились, но донимают мародеры. Болгарская журналистка рассказывает, как толпа вытащила ее из автомобиля. Несколько человек из «Живого щита» скандируют «Янки, гоу хоум». Но в целом у гостиницы спокойно. Американские солдаты вежливы. Один рассказывает, что иракцы говорили им спасибо. Телеобъектив компонует быстрое историческое время. Кадры, безусловно, историчны. Судьбоносность момента задается отчетливым символизмом зрелища. Свергаемый с постамента бронзовый истукан Хусейна вставляется нами в ассоциативный ряд падения тирании. Однако символизм мизансцены не вполне отшлифован. Зрелище не «отчищено» от единичности и конкретности хроники, оно погружено в раствор текущего. Текучесть хроники лишает миг чеканности и пронизывает кадры быстротой и сиюминутностью постистории. Это как бы история в работе, то, что когда-то увидят обработанным и вполне доведенным до символа. Пока же зритель имеет возможность наблюдать кадры свержения главного изваяния С. Хусейна в двух ракурсах: и как текущую хронику, и как бы из будущего, сточки зрения символического образца события «падение саддамовского режима».

3. МИД отвергает утверждение, что российские дипломаты вывозили архив Хусейна. В. Кондратьев исследует версию. Е. Примаков категорически отрицает. В. Жириновский не столь категоричен. Разведчик Ю. Кобаладзе сомневается, как и другие его коллеги. В. Кондратьев считает, что тайна дипколонны не будет раскрыта и что перед нами— возникновение мифа.

4. Представители Кувейта не знают о прибытии временной администрации Ирака в Кувейт.

5. Путин, Ширак и Блэр встречаются в Санкт-Петербурге.

6. Курдское наступление на Мосул. Курды ликуют (кадры).

7. Антивоенная демонстрация в Москве. Радостные и беззаботные лица молодежи. Сожжение американского флага перед посольством США.

8. Ю. Буданов объявил голодовку.

9. Выдача грамот исправным плательщикам по коммунальным услугам в Воронеже. Разброд в Думе. Депутат А. Федулов предлагает осудить большевиков, но, тем не менее, закон о ЖКХ принят.

10. Встреча Касьянова и Путина по налоговой реформе.

11. 65 лет Черномырдину. Репортаж из Киева.

12. Репортаж Д. Шуйского из Багдада.

Закончилась ли война? Да, журналисты испытывают облегчение, поскольку прекратились бомбардировки. Американские солдаты ведут себя очень дружелюбно. Выясняется некий секрет трансляций. Иракский гид-переводчик ушел домой, к своей семье. Он придет, но теперь он будет уже просто переводчиком. Оказывается, что репортажи велись под присмотром иракской стороны.

РТР, 10 апреля, 11.00.

1. Трагедия в Дагестане. Двадцать восемь учащихся школы интерната погибло во время пожара.

2. Американцы обстреляли машину Красного креста. Двое убитых и двое раненых. Войска продвигаются из центра Багдада к окраинам. Кадры боя.

А. Медведев сообщает, что бои на правом берегу возобновились в семь утра. Стреляют зенитки. Вчерашняя эйфория рассеялась. Под окном — перестрелка. Город никем не контролируется. Кадры хаоса и мародерства. Что с посольством? Медведев считает, что оно не пострадало.

Киркук и Мосул окружены. Мародерство и нехватка медикаментов в Басре (кадры).
3. Саддам не погиб. Представитель Ирака в ООН заявил, что «игра окончена» (интервью). Шираки Шредер считают, что за ООН должен быть приоритет в оказании гуманитарной помощи Ираку.

4. Добыча нефти в Ираке будет восстановлена к концу года, считает вице-президент США Д. Чейни.

5. Сапармурат Ниязов прибыл в Москву.

6. Корабли Черноморского флота вышли в море курсом на Индийский океан.

7. 11 апреля объявлено в Дагестане днем траура (кадры рыдающих родителей погибших детей).

Иракские кадры даны в рамке дагестанской трагедии. Далекую войну опять приходится уравновешивать с собственными жертвами. Наши потери имеют приоритет перед чужими потерями. А в сюжетно-зрелищном плане оба блока выпуска однотипны, показывают смерть и ее жертвы. Поэтому большое историческое событие в медийных рейтингах совсем не обязательно впереди трагических бытовых происшествий.

РТР, 11 апреля, пятница, 11.00. Вести.

1. В Дагестане траур по детям, погибшим от пожара интерната (репортаж).

2. В Багдаде сопротивление оказывают разрозненные группы переодетых в гражданскую одежду гвардейцев и шахидов. М. Выходцева спрашивает А. Медведева, идут бои или ситуация изменилась. На взгляд Медведева, в городе по-прежнему бои. Они шли всю ночь. Были видны всполохи пламени. То ли это подожженная нефть, то ли пылает военная техника или еще что-то. Медведев переходит к мародерству. Оно продолжается (кадры). Корреспондент рассказывает о том, что видит из окна, дополняя телекадры. Вот после ночной прогулки с добычей возвращается отец семейства. Из автомобиля выносят офисную мебель в полиэтилене. Чемоданы с этикетками. Какие-то коробки. Кажется, оргтехника. Видно, что это все — из магазина. Дети заносят добычу в подъезд. Доходит до того, что одни мародеры грабят других. «Театр абсурда!» — эмоционально восклицает репортер. Морские пехотинцы вроде бы получили приказ препятствовать вакханалии грабежей, но смогут ли они что-либо сделать... Репортер сомневается. Во-первых, их недостаточно и они заняты подавлением очагов вооруженного сопротивления. Во-вторых, кажется, что разграблено уже все, что можно. Последнее умозаключение репортера логически не сочетается со скептической посылкой. Однако ясно, что эти суждения — не столько анализ ситуации, сколько невеселые впечатления человека, наблюдающего вокруг себя хаос и насилие.

3. Кадры Аль-Джазиры. Ночью отряды курдов и американские войска вошли в Мосул. Курды получили приказ покинуть Киркук. Американские войска приближаются кТикриту, родному городу С. Хусейна. Кадры из города. В Багдаде найдена передвижная химическая лаборатория (кадры).

4. Из Катара сообщает С. Духин. Официальных реляций об отходе курдов из Киркука и о взятии Мосула нет. Наверное, прессрелиз будет на следующем брифинге. Неофициально же известно, что Мосул взят, а курдов из Киркука вытесняют.
Масс-медиа торопятся, они обгоняют и физическое время продвигающихся войск, и бумажное время официальных прессрелизов. Три разновидности времени вступают в соревнование, эту триаду корректирует индивидуальное время человека — репортера, ведущего, зрителя.
5. Кандидаты в состав временного иракского правительства.

6. Государственный департамент США требует закрытия иракских представительств в мире и замораживания авуаров режима Саддама Хусейна.

7. Путин встретился с Шираком и Шредером в Санкт-Петербурге.

8. Встреча министров иностранных дел СНГ в Душанбе. Интервью И. Иванова.

9. В Москве убит президент украинской газовой компании С. Пономаренко.

10. Американские медики идентифицировали вирус псевдопневмонии. Это— простудное заболевание, передаваемое от животных.

К дагестанскому трауру и американо-иракской войне подверстаны еще два танатологических сюжета: про убийство топ-менеджера и смертельно опасное заболевание. Частный взгляд репортера в Багдаде опять не совпадает с развитием военной кампании. Последняя уже переместилась из Багдада на север, где капитулируют гарнизоны Киркука и Мосула и возникают какие-то трения между курдами и американцами, а также к Тикриту. малой родине Хусейна, а возможно и его убежищу. Масс-медиа еще не теряют надежды на сенсацию, на то, что в Тикрите произойдет если не перелом, то последний, символический бой диктатуры. Багдадские репортеры со своими локальными видами оказываются и позади, и впереди линейного сюжета кампании. Разрозненное сопротивление в столице относится уже к предыдущему батальному эпизоду. Оно — в прошедшем времени повествования об иракской кампании, которое стремится выстроиться в линейной последовательности. Свидетельства очевидцев привязаны к определенному физическому месту, к реальной калейдоскопичности войны. Ведущая пытается преодолеть разнородность хронотопов и построить выпуск по динамическому вектору кампании. Умозаключения репортеров о том, что бои в Багдаде возобновились, с этого вектора сбивают. Однако репортер находится уже и в будущем, послевоенном времени. Его свидетельства о том, что он видит в послесаддамовском Багдаде, неожиданны и не соответствуют стереотипам победы и получившего свободу народа. Народ напропалую грабит.

НТВ, 11 апреля, 19.00.

1. М. Касьянов и С. Шойгу приглашены в Думу на 25 апреля для разговора о безопасности школьников. Репортаж из махачкалинской больницы, где находятся пострадавшие в пожаре дети. Их посещают первые лица Дагестана.

2. В Северобайкальске загорелся детский приют «Надежда». Обошлось без жертв, но есть намек, что это счастливая случайность. В Сыды-Быле детей похоронят в братской могиле. Жители решили не пить на поминках водку (репортаж).

3. Захват заложников в Берлине. Репортаж Дм. Погоржельского.

4. Е. Примаков рассказывает о своей беседе с Саддамом Хусейном. От имени Путина он посоветовал диктатору покинуть Ирак ради его народа. Саддам отказался.

Северный Ирак под контролем США и курдов (кадры).

Д. Шуйский из Багдада рассказывает, что со сменой власти в столице воцарилось беззаконие. Американцы смотрят на мародерство сквозь пальцы (кадры мародерства). В Багдад прибыло много журналистов, но остановиться им негде (кадры). Шуйский надеется, что когда починят взлетную полосу аэродрома и начнут прибывать новые части, порядок станет восстанавливаться.

5. Компания «Сони» выпускает игру «Шок и трепет». Ожидается игра «Ось зла».

6. Силы коалиции в Басре. Разбомбленная восьмипалубная яхта Хусейна (кадры).

7. П. Вулфовиц призывает Францию, Германию и Россию простить долги Ираку.

В. Кондратьев проводит виртуальную мини-конференцию на эту тему.

8. Представитель МИД А. Лосюков предостерегает США от угроз КНДР.

9. Государственный департамент США допускает участие России в послевоенном устройстве Ирака.

10. Путин в Санкт-Петербурге (репортаж). Результаты военных действий вызывают у него сожаление. Президент считает, что США должны вернуться на площадку ООН.

11. В семье Шишкиных появился двадцатый ребенок. Репортаж из Воронежской области.

11 апреля тени маленьких безмолвных страдальцев оттеснили военную хронику. Ток-шоу Савика Шустера «Свобода слова» на НТВ в этот день было озаглавлено «Сколько стоит человеческая жизнь в России?» Ведущий проецировал вечные русские вопросы на экран иракской войны. На обсуждение было выставлено несколько фактов-суждений. Во-первых, заорганизованная антивоенная акция «Единой России» возле американского посольства через день после якутского детского пепелища и накануне дагестанского — как воплощение бездушного политиканства. Во-вторых, пятьдесят погибших в России от неисправности электропроводки детей — это больше, чем потеряли войска коалиции в Ираке за это время. В-третьих, десятки тысяч собранных по разнарядке «Единой России» на казенный антиамериканский митинг и жидкие сотни, а то и десятки человек, которые протестуют против войны в Чечне, — это печальная иллюстрация состояния гражданского общества в России. Очевидно, что вопрос в названии передачи был риторичен и ее устроители заранее знали, что человеческая жизнь в России стоит мало. Разногласий на сей счет не возникло, хотя аудитория собралась разнородная. Кампания Соединенных Штатов, по меркам военных потерь, была проведена весьма экономно, тогда как российская жизнь (по меркам мирного времени) устроена весьма человекозатратно. Сравнение двух политик диспутанты не проводили и сосредоточились на внутренних делах.

Аналогия между Ираком и Россией возникла у журналиста С. Лойко, когда он наблюдал разгул багдадских грабежей: «Толпы людей: мужчины, женщины, дети, старики — носятся по всему городу в поисках добычи. По городу везут, несут, волокут, тащат несметное количество ворованных вещей, от пылесосов до оконных рам.
Все-таки в России все как-то цивилизованнее вышло после падения ГКЧП. Хотя украли тоже все. Только не все люди, а избранные» (Лойко, 2004, с. 222).

Аналогия беглая, но многозначительная. В начале две страны сравнивались по-другому: не станет ли Багдад иракским Сталинградом. Не стал. Проблема, которую телеведущие решали с помощью репортеров — скоро ли начнется генеральный штурм города — получила неожиданное решение: генерального штурма, в сущности, не было. Несколько бронетанковых подразделений, введенных американским командованием в город для разведки боем, легко дошли до центра Багдада. Выводить их оттуда не было надобности: саддамовская оборона рухнула, организованное сопротивление отсутствовало. Бой на мосту, который журналисты наблюдают с балконов гостиницы, оказался самым главным и последним сражением за Багдад. Сталинграда не получилось. Грозного — тоже. Армия исчезла. Феддаины-смертники разбежались.

«Честно говоря, мы ожидали значительно более серьезного сопротивления, — сказал в интервью «Новой газете» заместитель командира 3-го батальона 4-ой дивизии морской пехоты США майор Мэтт Беккер. — Я все время задаю себе вопрос и не нахожу ответа: куда подевалась республиканская гвардия и где вся их техника и вооружения? Я не удивлюсь, если некоторые из них сейчас находятся там, в гуще празднующих свержение Саддама».

Майор Беккер не одинок в своем удивленном неведении. В Багдаде никто не понимает, что произошло и куда делся отчетливый призрак Сталинграда» (Лойко, 2004, с. 227).
Удивление можно рассеять стереотипной фразой: народ не захотел умирать за диктатора. Уместно и более пространное объяснение. В Ираке разыграна та же комбинация факторов, что и в Афганистане. Сверхточное оружие довольно быстро разрушило информационно-управленческую инфраструктуру режима, военное снабжение, наиболее современную боевую технику. Затем в действие вступили центробежные силы кланового и коррумпированного общества. Они обрушили государственное устройство, которое только по виду было современным и централизованным. Диктатор быстро превратился из вождя нации в главаря одного из многих иракских кланов. Можно приводить и другие соображения военного, политического, социального, экономического свойства. Однако они едва ли затронут фактор, ощущавшийся многими. Эта война — особая в том смысле, что создает впечатление игры и срежиссированности. Роль кукловодов приписывают то Саддаму, то разведслужбам, то Пентагону, то Белому дому. Однако и само американское командование не может толком ответить, почему все так замечательно получилось. Одновременно искусственно и непредсказуемо — вот общее впечатление от этой войны.

На этом фоне интересны соображения корреспондента о своей работе. Здесь он выступает медиакритиком. 13 апреля российское телевидение показало фильм С. Холошевского, вернувшегося из Ирака с только что закончившейся войны. Фильм короткий, репортерский. Он о подоплеке телевойны, а точнее — о технологии репортерского прямого эфира. Корреспондент объясняет те приемы, посредством которых строилось то, что еще пару дней тому назад он по своему каналу подавал как подлинное событие. Нет, это не исповедь художника об истоках своего художественного мира, а разоблачение политической технологии зрелища. Тринадцатый этаж отеля «Палестина». В одном номере живут корреспонденты ОРТ, РТР, НТВ — вместе не так страшно. Они снимают с балкона, хотя пользоваться спутниковыми телефонами и видеокамерами им запрещено. Телезритель узнает простую вещь: журналисты были аккредитованы при иракском министерстве информации (об этом телевидение не сообщало, очевидно, полагая, что телезритель знает об этом само собой разумеющемся факте), так называемые прямые репортажи были или сняты контрабандой, или цензурировались. Цензура была вмонтирована в саму фактуру кадра. Власть проникает в эфир выбором ракурса, ограничениями на передвижение, комментаторским рядом. Существуют конкурирующие между собой медиавласти. Если получится, телерепортеры передвигаются из зоны одной власти в зону другой, а затем производят сравнение и выступают критиками медиавласти, а не просто медиакритиками. Канун войны по иракскую сторону фронта. Многотысячные массовки в Багдаде. Толпы школьников, женщин, студентов, ополченцев, активистов БААС — то, что мы видели как волеизъявление иракского народа. Теперь корреспондент показывает кулисы постановки. Функционеров, направляющих скандирование, режиссеров с мегафонами, организующих толпу, исполнителей речевок, статистов на отдыхе (после работы на солнцепеке они наслаждаются мороженым, а дети устраивают беготню). Воинственные ополченцы, которые потрясали автоматами, оказывается, бдительно проверялись: чтобы в магазине не оказалось патронов. А вот уже война. Репортеры не для эфира обмениваются репликами: «она меня спрашивает, знаю ли я, где Саддам. Ха-ха». Речь о распределении ролей между ведущей и репортером. Ведущая с позиции наивного и заинтересованного зрителя спрашивает вездесущего репортера. Она-то не знает (или делает вид, что не знает), что репортер не вездесущ и не свободен. Теперь технология выстраивания зрелища приоткрывается. Утром и вечером происходят пресс-конференции с министром информации, трагической и комической фигурой этой видеовойны. За час до появления американских танков у отеля «Палестина» он еще кричит в микрофоны обступившим его журналистам, что американцев в Багдаде нет и что всех захватчиков в Ираке ждет гибель, они сгорят в своих танках. В этом есть логика и трагикомический парадокс. Министр, в отличие иракских генералов, сопротивлялся до конца. Командующий эфирным фронтом вел свое дело гораздо серьезнее, чем начальники над танками, пушками и самолетами. Реальное и фиктивное как бы меняется местами. Сопротивление иракской армии, ее мощь оказались фикцией. На двадцатый день войны ее уже нет, она поддерживается агитками и клипами министра Эль-Сахафа. За пару дней до вступления в Багдад эфирная сеть иракского вещания уничтожена американской авиацией. Но даже на фоне близкой канонады журналисты еще слушают человека в черном берете и передают в эфир его выкрики как одну из версий событий. Власть-информация действует и в агонии. Но пока до этого еще — три недели.

Ночью журналисты нелегально снимают с балкона бомбардировки. Ощущение театральной ложи. Днем же экскурсии по городу им организует ведомство Эль-Сахафа. Съемки строго ограничены. Иракское телевидение не изменяет традиции и снимает на улице очередной клип. Гневные и мужественные лица, мужчины потрясают оружием. Толпа скандирует патриотические лозунги. Женщины поют патриотические песни. Организатор с мегафоном выстраивает массовку и командует хористками. Иногда перипетии войны подбрасывают несрежиссованный материал. Но все равно — и он превращается в реалити-шоу. Ракетный удар по рынку аш Шауля. Пятьдесят девять убитых, кадры ужасны. Казалось бы, чего больше? Однако подвозится реквизит — разобранная американская ракета, организуется массовка. Спонтанность исключена, эфирная реальность должна быть под контролем. Однако финал приближается. Иракский Геббельс скрылся, власть рухнула, и вместе с ней — опека над журналистами. Воцаряется хаос, толпа чуть не линчует болгарскую журналистку Е. Йончеву и португальского оператора К. Фино. Обстрелян отель «Палестина», этот журналистский анклав в мире войны. Контроль за информационным процессом переходит к другой медиавласти. Во всяком случае, так воспринимают перемену российские журналисты. «Эта странная война закончилась за двадцать один день», — заключает свой короткий репортерский фильм С. Холошевский. Телевойна Холошевского закончилась постановкой свержения одного из множества бронзовых Хусейнов. Сотни иракцев пляшут и топчут портреты диктатора, как они плясали с его портретами в руках три недели назад. Десятки камер фиксируют все движения американского солдата, накидывающего петлю на шею бронзовому Саддаму. «Спектакль, постановка», — восклицает Холошевский. «Телепостановка», — уточняет один из персонажей фильма, португальский тележурналист К. Фино. Эфир не отражает реальность — таков вывод репортерской работы Холошевского. Суждение о сконструированности зрелища войны — эмоциональная реплика уставших людей. Однако и реакция на экранизированность мира, возрастающую независимо от политического режима.

Так думают производители экранной реальности. Ее массовый потребитель не принимает проблему телевизионной истины так близко к сердцу. Во всяком случае, относится к смене медиарежимов более практично. Он тоже переходит из-под одной власти под другую. Вот марширует в антиамериканских массовках и прославляет своего президента. А вот жжет его портреты, сбрасывает изваяния и тащит, тащит, тащит... Растаскивание того, что плохо лежит и осталось без присмотра, вполне спонтанно. Обучение же новому режиму поведения откладывается, и поэтому анархия перехлестывает через край. Напомню реплику С. Лойко: в России цивилизованнее вышло, крали не массы, а избранные. Действительно, Ирак и Россия — разные ступени медиавоспитания. Российский народ участвовал в массовках не только по разнарядкам начальства. Он изъявлял себя как vox populi и вид populi, достаточно самодеятельно, в той реальности, которая создавалась размороженной прессой, общественными организациями и прикипевшим к экрану зрителем перестроечных съездов (он иногда выходил на улицы и примыкал к митингам и шествиям). Этот зритель оказался более приучен к противоречивым медиасигналам, не потерялся в хаосе переходного режима, не пошел грабить.

Из Багдада 2003 г. не получилось Сталинграда 1942 г., но пе вышло и Москвы августа 1991 г. Московский случай близок к бескровной телереволюции, а сталинградский — это война двух механизированных армий на уничтожение. Весной 2003 г. на Ближнем Востоке имело место нечто третье.

<< Назад   Вперёд>>