Геополитика постмодерна

Ничто так не популярно сегодня в России, как нелюбовь к Америке. Антиамериканизм – это тотальное увлечение. Это поветрие. Это символ веры. Антиамериканизм – это серьезно.

Антиамериканизм является надежной платформой для прочной консолидации всего российского общества. На нем сойдутся и правый, и левый, и простолюдин, и интеллигент, и банкир, и художник, и кремлевский чиновник, и уличный бомж. Те, кто «против», составляют жалкую горсть. Те, кто «за» – большинство; это антиамериканское большинство. Это большинство такое большое, что больше «путинского большинства» (Г. Павловский). Оно включает в себя и тех, кто молчит (поэтому оно «молчаливое»), и тех, кто кричит (поэтому оно «крикливое»). К антиамериканскому большинству не относятся В. Никонов (идеологический антипод собственного героического деда), Е. Гайдар (тоже идеологический антипод деда, даже сразу двух – славянофила Бажова тоже), К. Боровой (он вел какую-то программу вместе с обезьяной на ТВ) и еще несколько сотрудников «Эха Москвы» и канала ТВС. Все.

Антиамериканизм же в современной России состоит из многих составных частей. Все они укрепляют друг друга и делают это явление тотальным.

В самом глубоком смысле современный антиамериканизм является кратким резюме русской национальной истории – церковной, государственной, культурной, творческой, социальной, царистской и советской. США сегодня не просто «одна из стран», не просто непревзойденная по экономике, технологиям и вооружению держава; это пик развития европейского человечества на путях, открытых в Новое время. США созидались заведомо как лабораторный эксперимент по искусственной культивации рафинированных либеральных ценностей европейской цивилизации, освобожденных от давления традиций, – с нулевого цикла, с ground zero. США давно догнали и перегнали Европу и довели заложенную модель до логического предела. Сегодня дистанция отрыва столь велика, что сама Европа, Старый Свет перестает узнавать себя в Новом (см. реакцию Ж. Бодрияйра на 11 сентября: «Европа выдохнула: наконец-то!»). США – это будущее европейского развития, завтрашний день. Европа уже ужасается этому и отшатывается, глядя в зеркало океана: образ ее пугает. И это осознание меняет Европу, но не меняет Америку. Америка, как терминатор, действует по собственной автономной программе, она пришла к нам из будущего, и в этом ее страшная тайна.

Россия всегда шла своим путем, полемизируя с Европой, отшатываясь от нее уже долгие столетия так же, как сама Европа сегодня отшатывается от Штатов. Христианское сознание видит будущее в апокалиптических тонах. Запад – место, где заходит солнце, куда приземлился сброшенный с небес копьем архангела Денница. Россия отвергала Запад, мучительно искала собственную траекторию – и в Киевской Руси, и в Московском царстве, и в романовской империи, и Советском Союзе. В США сегодня воплотилось наглядно все то, чего упрямо, веками и веками, сторонилась Русь. Это индивидуализм, бытовой (субъективный) материализм, безудержный гедонизм, нарциссизм, эгоизм, консумеризм, лицемерие, фальсификация свобод, атомизация социального целого. Смысл истории России состоял в отторжении этого комплекса, в преодолении его. Либерализм был неприемлем и монархистам, и большевикам, и эсерам, и интеллигенции Серебряного века (см. А. Эткинда), и православным традиционалистам в равной степени. США – это либерализм в его окончательном оформлении. Если отвержение либерализма составляло в течение веков русскую идентичность, значит, «быть русским» сегодня тождественно «быть антиамериканцем». Антиамериканизм сегодня является важнейшей чертой нашей национальной идентичности. Поэтому мы не любим Америку.

Геополитический антиамериканизм: геополитика утверждает неснимаемый дуализм между цивилизацией Суши и цивилизацией Моря, между Континентом и Островом. Россия – центр Суши, США – воплощение Мирового Острова. Вся геополитическая история мира есть дуэль между этими полюсами – между сухопутным библейским чудовищем Бегемотом (это мы) и морским чудовищем Левиафаном (это они, американцы). Они душат нас, оккупируя стратегически береговую зону вдоль морских границ Евразии (стратегия Анаконды) – от Западной Европы через Средиземноморье и Ближний Восток к Индии и Индокитаю. Мы стремимся прорвать блокаду и выйти к теплым морям. Это длится долгие века: англосаксы (вначале англичане, сегодня американцы) против евразийского концепта наций (ось Москва – Берлин – Париж). Многие войны последних веков, включая две мировые, – следствие этой битвы Суши и Моря. Одержав победу над Сушей в холодной войне, Море хочет нас добить. Почему мы должны любить его? Мы хотим возродиться и восстать из пепла, мы хотим вернуться в историю. Поэтому мы не любим Америку.

Экономический антиамериканизм: США стремятся быть (и оставаться) главной экономической силой планеты. Но они не могут быть (и оставаться) ею. Их экономика находится в трудном положении, ее развитие – во многом следствие приписок в отчетах и агрессивного планетарного PR. Чтобы выжить, США должны продолжать строить из себя процветающую державу. Поэтому они решают свои экономические проблемы путем политических ультиматумов другим странам и военных авантюр. Не в состоянии побеждать в экономической конкуренции Евросоюз и новые бурно развивающиеся рынки Азии, они держат Европу и Японию в зависимости от арабской нефти самым грубым силовым образом – 6-й флот США в Средиземном море и постоянные провокации конфликтов на Ближнем Востоке и в самой Европе (бомбежки Югославии). Кроме того, они еще и противодействуют естественному развитию партнерских экономических отношений стран Евразии друг с другом: русские газ и нефть (плюс ядерное оружие) легко могут сделать Европу экономически (и политически) независимой, а европейские инвестиции и высокие технологии способны ускоренно возродить российское хозяйство (с Японией – то же самое). США всячески противодействуют этому. Они хотят, чтобы мы все стагнировали, а они процветали. Поэтому мы не любим Америку.

Консервативные круги России не любят Америку, потому что транслируемая ею глобалистская культура безнравственна и порочна, она пестует извращения и подростковую олигофрению. Кровь, похоть, обман, прославление ловких мошенников и жестоких убийц, порно-стерв и прилизанных жиголо не имеет ничего общего с константами нашей собственной культуры и традиции, освещенных жертвенностью, поиском правды и справедливости. Они пропагандируют «безопасный секс» и изменение пола, оскорбляя этим наше достоинство. Они осмеивают высшие достижения человеческого духа как архаику и «дикость», реформируют религии и культы на потребу глумящимся оглупленным ордам, свирепо ищущим развлечений. Поэтому мы не любим Америку.

Левые отвергают США, потому что это цитадель мирового капитализма . Это – и наследие советского воспитания, и вполне современный вывод о качестве капиталистической системы, с которой мы столкнулись не в учебниках и турпоездках, а в повседневности. Тот, кто потерял в либеральных реформах все, тот, кому плохо и трудно сегодня живется, справедливо возлагают вину за свои беды на заокеанских промоутеров этого безобразия. С ними солидарны как обездоленные старой формации, так и новые loosers, молодые русские юноши и девушки, подыхающие от наркотиков, эскадроны проданных в рабство проституток, отчаявшиеся, лишенные будущего студенты, ребята из простых семей, ушедшие в криминал. «Левые» – это не только советский вчерашний день, это критический ответ на то, что есть сегодня, и несогласие с тем, что капитализм готовит нам на завтра. И ряды российских «левых» не редеют, а остаются как минимум такими же: на место выпадающего (по факту смерти), примерзшего к полу (нетопленной сытым Чубайсом) иркутской квартиры ветерана встает студент в очках и черной кожаной фуфайке или небритый тракторист под 40. Поэтому мы ненавидим Америку.

Мы не любим Америку, и мы хотим, чтобы ее не было, мы хотим закрыть ее снова, убрать в дальний ящик, замкнуть засовами двух океанов.

Но если разобраться, мы ненавидим только ту Америку, которая вламывается к нам в дом, унижает наш народ, бомбит наших друзей сербов, отнимает наши доходы, навязывает себя изо всей щелей, высокомерно учит нас жить, нагло и никого не слушая, приноравливается атаковать Ирак, присылает в качестве обязательных шаблоны своей пошлейшей культуры, свои несъедобные морозные ножки. Другая Америка – одноэтажная и подземная, сонная, жирно-белая, с застрявшим между зубами полицейским хотдогом и отплясывающе чернокожая, с каньонами и гниющими автомобилями, хайвэями и полочкой «Apocalypse Culture» в книжных магазинах, с реднеками и клонированными сектантами, с черными вертолетами и синими чертями – нам безразлична ; кто-то может ее любить, кто-то нет, это уже никакого значения не имеет. «The West is dead», как справедливо заметил Пэт Бьюкенен, кандидат в Президенты США.

В сущности, нам плевать на Америку, мы вовсе не ненавидим ее , но покуда она такая, как есть, все-таки какое-то нехорошее чувство живет в каждом из нас… Может быть, я ошибся, может быть, это не ненависть.

Но все равно: «yankee», пожалуйста, «go home». От греха подальше.