В течение четверти века одна доктрина — идея о том, что никакие барьеры не должны препятствовать потоку информации между странами, преобладала в международном мышлении о коммуникациях и культурных отношениях. Возникновение и распространение концепции свободного потока информации приблизительно совпало с началом глобальной гегемонии Соединенных Штатов. Теперь очевидно, что историческое совпадение во времени двух явлений — политики свободного потока информации и усиления имперского господства Соединенных Штатов — не было случайным. Первый элемент был одним из основных компонентов второго, и их взаимосвязь заслуживает детального рассмотрения.
По мере того как вторая мировая война приближалась к концу, внимание в Соединенных Штатах на высших политических уровнях начало переключаться на проблемы послевоенной эпохи. Уже в 1943 г. стало ясно, что Соединенные Штаты выйдут из конфликта физически невредимыми и экономически всемогущими.
Наиболее красноречивые сторонники концепции «американского века» предсказывали, что мир освободится от старых колониальных оков и станет ареной деятельности американского частного предпринимательства. Многочисленные преимущества американского бизнеса неизбежно приведут к тому, что он будет процветать и распространит свое влияние в самые дальние уголки мировой капиталистической системы. Ограничения, налагаемые на эти экспансионистские планы самим существованием сектора социалистической организации общества, были в то время непонятны и неприемлемы для самоуверенного североамериканского руководства.
В основе резкого увеличения операций американского корпоративного предпринимательства за рубежом лежали экономические мотивы, однако важность культурно-информационного компонента в процессе экспансии признавалась с самого первого акта драмы. Быстрое глобальное наступление американского капитализма, начавшееся еще в 40-е гг., оправдывалось и рекламировалось как беспрецедентное и взаимовыгодное выражение растущей свободы на международной арене — свободы движения капитала, ресурсов и потоков информации.
Это был период, особенно благоприятный для превознесения достоинств неограниченного движения информации и ресурсов. Зверства и опустошения, совершенные нацистами, нанесли глубокие травмы Европе и значительной части остального мира. Идеи свободы информации и передвижения отражали желание и законные устремления народов оккупированных стран. В то время было сравнительно легко сплести в единый клубок подлинные национальные нужды и цели частного предпринимательства.
Джон Найт, владелец крупнейшей в Соединенных Штатах цепи газет, который в 1946 г. был президентом Американского общества газетных редакторов, высказал мысль, которая, хотя запутывала больше, чем проясняла, тем не менее отражала настроения многих людей в то время:
«Если бы силы нацистов и фашистов в Германии и Италии не захватили с самого начала печать и все средства коммуникации, рост этих ядовитых диктатур мог бы быть предотвращен, а обработка национального сознания в духе ненависти и подозрительности стала бы невозможной»
1.
Свободный поток информации не только противопоставлялся действиям фашистов, но также и ассоциировался с надеждами на мир, к которому повсюду стремились народы, уставшие от войны. Палмер Хойт, другой влиятельный американский издатель, заявил через несколько месяцев после окончания войны:
«Я совершенно убежден, что наша планета не выдержит еще одной войны. Но я точно также убежден, что всеобщая война и полное разрушение станут неизбежными, если немедленно не будут предприняты шаги, обеспечивающие для начала свободу информации —
по американскому образцу — между народами земли. Цивилизация, которая не информирована, не может быть свободной, а мир, который не свободен, не может существовать»
2 (курсив мой. — Г. Ш.).
В то время американские сторонники облегчения передвижения информации спекулировали на горьком опыте и эмоциональном состоянии народов, переживших ужасы войны и недавно освободившихся от фашистской оккупации. Однако риторика о свободе прикрывала мощные экономические силы, мастерски использующие политическую и семантическую стратегию.
В первые десятилетия двадцатого века важные секторы американской промышленности проявляли раздражение и нервозность по поводу того, что их исключали из зоны действия в огромных регионах, которыми ранее завладели все еще могущественные британская и французская империи. На практике это означало, что британские глобальные имперские действия, связывающие в единый узел ниточки различных зависимостей колониальных стран от метрополии, делали невозможным коммерческое проникновение других предпринимателей.
Глобальная британская система коммуникаций контролировала как систему трансокеанских кабелей, так и административный и коммерческий аппарат распространения информации. Система коммуникаций связывала воедино всю колониальную империю, рекламировала ее преимущества и препятствовала вторжению извне. Все это не могло не привлечь внимания Соединенных Штатов. Американское наступление было предпринято именно против этих прекрасно отлаженных структурных связей. Это наступление очень умело прикрывалось добродетельными проповедями и благородными идеалами «свободного потока информации» и «всемирного доступа к новостям».
Однако истинные цели, прикрытые звонкими лозунгами, не вызывали сомнений. В течение многих лет директор «Ассошиэйтед пресс» (АП) Кент Купер стремился разорвать на международной арене мертвую хватку европейских информационных картелей, прежде всего агентства «Рейтер», а также агентств «Гавас» и «Вольф». В своей книге «Долой барьеры!» («Barriers Down!», New York, 1942) Купер описал глобальный раздел территории между этими картелями, а также ограничения, которые такой раздел налагал на деятельность «Ассошиэйтед пресс». Еще в 1914 г., писал Купер, «совет директоров АП обсуждал вопрос о том, не должно ли агентство прорваться на огромную территорию Южной Америки, контролируемую (французским) «Гавасом»» (с. 41). Он вспоминал: «Несправедливость установленного в XIX в. разделения территории планеты для распространения новостей обсуждалась на каждом ежегодном заседании совета директоров «Ассошиэйтед пресс» вплоть до 1934 г.» (с. 43).
Обвинение Купером старых картелей звучит особенно иронично сегодня, когда американские агентства занимают господствующее положение в мировом потоке информации:
«Препятствуя «Ассошиэйтед пресс» распространять новости за границей, «Рейтер» и «Гавас» достигали трех целей: 1) они избавлялись от конкуренции «Ассошиэйтед пресс»; 2) они получали возможность сообщать пренебрежительно о Соединенных Штатах или не сообщать ничего; 3) они получали возможность в высшей степени благоприятно освещать события в своих собственных странах, не опасаясь опровержений. Их собственные страны всегда прославлялись. Это делалось в репортажах о великих достижениях английской и французской цивилизаций, плодами которых, разумеется, будет осчастливлен весь мир» (с. 43).
Купер также понимал важность британского господства над трансокеанскими линиями связи:
«Кабели мгновенно соединяли Австралию, Южную Африку, Индию, Китай, Канаду и весь остальной британский мир с Лондоном на Темзе... Британия намного опередила все остальные страны в прокладке кабелей. Прежде всего она опутала ими всю свою империю. Затем она связала со своей империей все остальные страны. И в соответствии со всей викторианской практикой новости и сообщения, которые передавались по этой гигантской кабельной сети, были призваны служить британским интересам» (с. 11).
Купер был не одинок в понимании этих преимуществ. Джеймс Лоуренс Флай, председатель Федеральной комиссии связи в годы второй мировой войны, также обращал на это внимание:
«Среди искусственных преград на пути свободного развития коммерции во всем мире ни одна не является более раздражающей и менее оправданной, чем контроль линий связи одной страной, создавшей систему предпочтительного обслуживания и льготных тарифов для своих собственных подданных...
Великобритания владеет львиной долей кабельных линий во всем мире, и будет справедливо сказать, что в результате... эта страна господствует в области глобальной связи»
3.
Осознание того, что господство над коммуникациями означает огромную власть, сказалось два десятилетия спустя, когда американские компании, получившие огромные правительственные субсидии, первыми разработали, а потом монополизировали системы спутниковой связи. Нетерпеливые американские ассоциации печати, правительственные эксперты в области коммуникаций и многие другие понимали, какие преимущества дает контроль над глобальными коммуникациями для расширения внешней торговли и экспортных рынков. Журнал «Бизнес уик» писал:
«...Вашингтон понимает, что в послевоенном мире особую важность в обмене товаров и услуг будет играть более свободный доступ к коммуникациям. На менее высоком уровне и в более практическом смысле это означает, что служащие федерального правительства пытаются ослабить британский контроль над линиями кабельной связи, который еще более усилился после войны в результате захвата немецкой собственности... В мирное время удешевление передачи сообщений поможет стимулировать нашу торговлю, усилит нашу пропаганду и в целом будет способствовать развитию бизнеса на всех направлениях»
4.
Журнал суммировал точку зрения бизнесменов, процитировав одобрительно комментарий, опубликованный в лондонском «Стэндарде»: «Контроль над коммуникациями дает возможность изучать мировую торговлю и... способствует проведению мероприятий, которые служат интересам тех, кто осуществляет этот контроль».
Разумеется, британские власти были осведомлены о заинтересованности Соединенных Штатов в этих вопросах. Влиятельный журнал «Экономист» в конце 1944 г. резко реагировал на экспансионистскую кампанию Кента Купера в защиту свободного потока информации: «Огромные финансовые ресурсы американских агентств позволят им господствовать во всем мире... Купер, подобно большинству крупных бизнесменов, испытывает особый моральный пыл, когда его идеал свободы совпадает с его коммерческими интересами... Демократия не обязательно означает, что агентство «Ассошиэйтед пресс» должно чувствовать себя как дома во всем мире»
5. «Экономист» забыл добавить, что демократия точно так же не означает сохранения контроля агентством «Рейтер» или корпорацией «Бритиш Кэйбл».
Заместитель государственного секретаря Уильям Бентон отвечал за выработку и разъяснение политики США в сфере коммуникаций в первый послевоенный период. Бентон, который впоследствии стал сенатором и президентом «Энциклопедии Британика», сформулировал в радио- передаче государственного департамента в январе 1946 г. правительственную позицию по вопросу о свободе информации:
«Государственный департамент намерен предпринять все возможные шаги по политическим и дипломатическим каналам с целью разрушить искусственные преграды, стоящие на пути глобальной экспансии частных американских информационных агентств, журналов, кинофильмов и других каналов коммуникации... Свобода печати — и в целом свобода обмена информацией — является неотъемлемой составной частью нашей внешней политики»
6.
Экономические аспекты политики свободного потока информации, разумеется, не составляли секрета, хотя пресса особенно и не углублялась в вопрос о своей корыстной заинтересованности в столь широко разрекламированном принципе, а также не разъясняла общественности всех последствий такой политики. Вместо этого «большая пресса», ассоциации и издатели при поддержке всей индустрии организовали мощную пропагандистскую кампанию с целью возвести свободный поток информации в высший национальный и международный принцип. Эта кампания преследовала две привлекательные цели: мобилизовать общественное мнение в поддержку коммерческих интересов, замаскированных под этический императив, и одновременно создать эффективный «идеологический пул», направленный против Советского Союза и других государств, вышедших из-под капиталистического влияния.
Было очевидно, что одна из основополагающих предпосылок свободного предпринимательства — доступ к капиталу определяет доступ к распространению сообщений — является неприемлемой для стран, которые ликвидировали частную собственность на средства производства, и в частности на производственное оборудование массовых коммуникаций. Поэтому концепция свободного потока информации стала для творцов американской политики мощным культурным аргументом, призванным вызвать подозрительность по отношению к альтернативной общественной системе. Этот аргумент использовался, чтобы ослабить огромный интерес к социализму в Европе и Азии.
Джон Фостер Даллес, один из основных творцов и исполнителей американской политики «холодной войны», был предельно прямолинеен по этому вопросу: «Если бы я должен был избрать только один принцип внешней политики и никакой другой, я провозгласил бы таким принципом свободный поток информации»
7. В послевоенный период американская дипломатия периодически возвращается к этой теме. Например, два года спустя делегация США на конференции ООН по вопросам свободы информации сообщила:
«Мы все надеемся, что эта конференция помогла укрепить свободу, которая находится в опасности почти во всем мире. Мы убеждены, что при выработке нашей внешней политики в будущем Соединенные Штаты должны продолжать предпринимать энергичные меры в области свободы мышления и выражения»
8.
Хронология провозглашения и настойчивого рекламирования доктрины свободного потока подтверждает мнение, что эта доктрина была детально продумана и тщательно подготовлена в критический период, охватывающий несколько лет до и после окончания второй мировой войны. Те, кто считают, что эра «холодной войны» началась в 1948 г., не учитывают более ранний период, когда в Соединенных Штатах велась подготовка к общему наступлению американского капитализма во всем мире. Как мы увидим, именно в это время впервые был поднят вопрос о свободном потоке.
Задолго до окончания войны американский бизнес включил вопрос о свободном потоке информации в официальную политическую идеологию. В июне 1944 г. директора влиятельного Американского общества редакторов газет приняли резолюцию, призывающую обе главные политические партии поддержать «глобальную свободу информации и неограниченную передачу новостей по всему миру»
9. В течение следующих двух месяцев как демократы, так и республиканцы включили в свои партийные программы соответствующие пункты. Демократы провозгласили: «Мы верим, что при сохранении суверенитета длительный мир и развитие находятся в пределах досягаемости человечества. Мирное развитие принесет с собой большее пользование свободами и более свободный поток идей и обмен товаров между народами земли». Республиканцы заявили: «Все каналы новостей должны быть открыты при равенстве доступа к источникам информации. Если другие страны согласятся придерживаться таких же принципов, это станет ценным вкладом в будущий мир»
10.
В сентябре 1944 г. сенат и палата представителей приняли резолюцию, в которой нашли отражение рекомендации редакторов и издателей. Конгресс выразил «веру в глобальное право информационных агентств, самостоятельных или ассоциированных, обмениваться новостями без какой-либо дискриминации в том, что касается доступа к источникам информации, распространения, тарифов и расценок; это право должно быть закреплено международным договором»
11.
Добившись одобрения конгрессом своих целей, директора Американского общества редакторов газет на ежегодном съезде в ноябре 1944 г. заявили, что «большинство американцев и их газеты будут поддерживать политику правительства... и действия, направленные на ликвидацию всех политических, юридических и экономических барьеров на пути средств информации... и наше правительство должно довести это с предельной ясностью до других государств»
12. Участники встречи с удовлетворением отметили, что недавно назначенный государственный секретарь Эдвард Стеттиниус объявил о намерении Соединенных Штатов «провести предварительные переговоры с другими государствами с целью достижения международного взаимопонимания, чтобы гарантировать, что никаких барьеров не будет воздвигаться на пути обмена информацией между всеми народами»
13.
В то же время Американское общество редакторов газет, агентства АП и ЮПИ объявили о направлении за рубеж делегации, для того чтобы «лично донести послание международной свободы печати до каждой дружественной столицы земного шара»
14. Весной 1945 г., еще до окончания войны, делегация посетила 22 крупных города в 11 союзных и нейтральных странах, пролетев в общей сложности около 40 тыс. миль вокруг земного шара.
В то время как частная группа представителей американской прессы путешествовала за границей, чтобы заручиться поддержкой доктрины свободного потока, директора «Ассошиэйтед пресс» «предоставили фонд в размере 1 млн. долл. в год в распоряжение исполнительного директора Кента Купера для того, чтобы превратить АП в глобальную организацию»
15.
По мере того как приближалось окончание войны, подготовка к провозглашению и пропаганде доктрины свободного потока переключалась на международный уровень. Обеспечив себе поддержку со стороны конгресса, политических кругов и умело обработанного общественного мнения, сторонники свободного потока начали яростную кампанию по международным дипломатическим каналам, которая активизировалась после окончания военных действий.
Межамериканская конференция по проблемам мира и войны, проведенная в Мехико в феврале 1945 г., стала одним из первых международных форумов, на котором была выдвинута доктрина свободного потока. Латинская Америка, которая более столетия рассматривалась как главная зона американских интересов и в которой в результате войны экономическое влияние Европы было практически равно нулю, стала естественной лабораторией для испытания новой доктрины в благоприятной, если не сказать контролируемой международной обстановке. Как и следовало ожидать, конференция приняла звонкую резолюцию о «свободном доступе к информации», которая была «основана главным образом на предложениях Соединенных Штатов»
16.
После того как достоинства «свободного потока» были с успехом разрекламированы в западном полушарии, внимание переключилось на остальной мир. В то время создавался международный механизм поддержания мира, и Соединенные Штаты приложили огромные усилия для того, чтобы только что созданная Организация Объединенных Наций и связанная с ней Организация по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) сделали особый упор на проблему свободного потока.
Использование ООН и связанных с ней организаций в качестве инструмента американской политики и, кроме того, как эффективных форумов для пропаганды доктрины свободного потока необходимо рассматривать в контексте международной экономики того времени.
На первых заседаниях ООН в 1945 г. присутствовали представители 50 государств, всего треть нынешнего состава. Из этих 50 стран две пятых составляли латиноамериканские государства, в то время почти полностью подверженные давлению со стороны США. Западноевропейские члены ООН были опустошены экономически, нестабильны политически и сильно зависели от экономической помощи Соединенных Штатов. Немногие страны Азии, Африки и Ближнего Востока, которые принимали тогда участие в деятельности ООН, все еще оставались, за редкими исключениями, частью западной империи. В целом ООН 1945—1948 гг. была далеко не всемирной организацией и еще менее того независимой. Фактически главной отличительной характеристикой ООН было «автоматическое большинство», используемое во всех случаях, когда это было желательно ее главному источнику финансирования и самому сильному в экономическом отношении члену — США.
Западные манипуляторы сознанием часто нападали на Советский Союз за то, что он пользовался своим правом вето. При этом они не упоминали политические и экономические отношения, которые позволяли Соединенным Штатам без труда проводить выгодные для себя решения подавляющим большинством голосов. В таких условиях одобрение Организацией Объединенных Наций доктрины свободного потока вряд ли можно считать удивительным. Также вряд ли можно считать, что эта доктрина получила подлинную международную поддержку. Скорее наоборот, это был поразительный пример использования механизма международной организации самым могущественным членом этой организации. Ниже следует краткий обзор того, как трибуны ООН и ЮНЕСКО использовались для пропаганды доктрины свободного потока.
Уже в первых проектах конституции ЮНЕСКО, разработанных комиссией американских экспертов и одобренных государственным департаментом, концепция свободного потока фигурировала как одна из главных целей ЮНЕСКО
17. В отчете об участии американской делегации в конференции по выработке конституции ЮНЕСКО в Вашингтоне и Лондоне в октябре и ноябре 1945 г. глава делегации Арчибальд Маклиш неоднократно повторял свои (и делегации) взгляды, что свободный поток информации является основополагающим принципом
18. Многие люди в Соединенных Штатах, особенно в литературных и гуманитарных кругах, также полностью поддержали концепцию свободного потока, не задумываясь (или, возможно, проявляя безразличие) о главной цели, которой эта доктрина была призвана служить.
В этом смысле первый доклад Национальной комиссии США по делам ЮНЕСКО, представленный государственному секретарю в начале 1947 г., является необычным документом. Он содержал лишь умеренное определение доктрины свободного потока, сопровождавшееся некоторыми оговорками. Комиссия рекомендовала:
«Американская делегация (в ЮНЕСКО) должна выдвигать и поддерживать предложения, направленные на устранение препятствий на пути свободного потока информации в соответствии с положениями доклада Консультативного комитета государственного департамента по проблеме «Средства массовой информации и ЮНЕСКО».
Комиссия, однако, расходится во мнениях с Консультативным комитетом и считает, что ЮНЕСКО должна заниматься качеством международных коммуникаций через средства массовой информации и должна проводить серьезные исследования того, каким образом средства массовой информации могут играть более позитивную и созидательную роль в деле международного взаимопонимания и соответственно мира» (курсив мой. — Г. Ш.)
19.
Комиссия поспешила добавить: «Разумеется, ЮНЕСКО должна избегать любых действий или пред- положений о цензуре».
Забота о
качестве редко звучит (если вообще когда-либо звучит) в официальных американских заявлениях о желательности свободного потока информации. Когда же такие предложения регулярно выдвигаются социалистическими государствами, их тут же отвергают как оправдание цензуры и подавление свободы. Когда вопрос о качестве был поднят в 1946 г. в самих Соединенных Штатах Комиссией по свободе печати, возглавляемой профессором Хатчинсом, он был просто проигнорирован
20.
По инициативе делегации США ЮНЕСКО с самого начала сделала свободный поток информации одной из главных своих забот. В отчете о первой сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО, которая проходила в Париже в ноябре—декабре 1946 г., делегация США сообщала, что она внесла предложение в подкомитет по вопросам массовых коммуникаций, чтобы «ЮНЕСКО сотрудничала с подкомитетом по вопросам свободы информации Комиссии по гражданским правам в подготовке доклада ООН о преградах на пути свободного потока информации и идей...»
21.
Аналогичные шаги по пропаганде доктрины свободного потока предпринимались в ООН с первых дней создания этой организации. Комитет ООН по экономическим и социальным вопросам создал в феврале 1946 г. Комиссию по правам человека, а в июне 1946 г. уполномочил эту комиссию создать подкомиссию по свободе печати и информации
22.
Еще раньше делегация Филиппин предложила Подготовительной комиссии ООН включить в программу первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН проект резолюции, в которой предлагалось провести международную конференцию по проблемам печати, имея в виду «обеспечить создание, деятельность и распространение свободной прессы во всем мире»
23. При всем уважении к национальным чувствам невозможно представить себе филиппинскую инициативу без поддержки, если не поощрения и наставления со стороны Соединенных Штатов.
Новый проект был представлен Генеральной Ассамблее делегацией Филиппин в ходе второй части первой сессии (октябрь — декабрь 1946 г.). В этом проекте предлагалось расширить программу международной конференции и включить в нее также и другие средства информации, такие, как радиовещание и кино. 14 декабря 1946 г. Генеральная Ассамблея приняла резолюцию № 59 (1), в которой провозглашалось, что «свобода информации является одним из основных прав человека, пробным камнем всех других свобод, на которых основана Организация Объединенных Наций», и что эта свобода «подразумевает право беспрепятственно собирать, передавать и публиковать новости повсюду»
24. Ассамблея также постановила созвать конференцию всех стран — членов ООН по вопросам свободы информации.
Такая конференция проходила в Женеве с 25 марта по 21 апреля 1948 г. Она продемонстрировала международную идеологическую поляризацию, на которую и рассчитывали творцы американской политики. Уильям Бентон, глава делегации Соединенных Штатов на конференции, заявил: «Наша конференция в Женеве,
как и следовало ожидать (курсив мой. — Г. Ш.), резко разделилась... Сторонники свободы столкнулись лицом к лицу с теми, чья идеология ведет их к уничтожению свободы». Но, продолжал Бентон, «мы находимся в Женеве не для того, чтобы заниматься пропагандой. Мы находимся здесь для того, чтобы сделать все возможное для преодоления барьеров на пути потока информации между странами и народами». И тем не менее, как указал тот же Бентон, одной из основных целей американской делегации, трудно совместимой с его утверждениями об объективности, была «задача обеспечить соглашение о создании внутри ООН постоянно действующего механизма, который будет концентрировать внимание всего мира на важнейшем вопросе свободы выражения внутри наций и между нациями»
25.
Заключительный документ конференции, отражающий в основном американские взгляды на свободный поток информации, был принят тридцатью голосами против одного (Польша голосовала против) при пяти воздержавшихся (Белорусская ССР, Чехословакия, Украинская ССР, СССР и Югославия). Советское предложение о том, чтобы заключительный документ был подписан только президентом и ответственным секретарем конференции, а не представителями всех участвовавших правительств, не понравилось делегации Соединенных Штатов. Тем не менее советское предложение было принято единогласно, возможно из-за беспокойства, вызванного откровенно провокационным характером конференции
26.
Участники конференции также постановили передать принятые ими резолюции и проект соглашения Комитету ООН по экономическим и социальным вопросам, с тем чтобы Комитет после соответствующего рассмотрения передал их для окончательного утверждения Генеральной Ассамблее ООН. В августе 1948 г., после затянувшихся ожесточенных дебатов, Комитет по экономическим и социальным вопросам передал весь комплект — три соглашения и сорок три резолюции — без каких-либо рекомендаций Генеральной Ассамблее ООН 1948 г. Там они и увязли — никакого решения по этим резолюциям принято не было
27. Несмотря на сильное влияние Соединенных Штатов в ООН в то время, сама структура организации затрудняла проталкивание всех вопросов через сложную систему комитетов, комиссий и механизм самой Генеральной Ассамблеи.
Конференция по вопросам свободы информации явилась, по мнению американских обозревателей, «в основном... победой американских целей... Из 45 существенных предложений делегация США голосовала только против одного и воздержалась от голосования только три раза, поддержав, таким образом, 41 решение конференции»
28. Но были и те, кто рассматривал результаты конференции иначе. Например, лондонский журнал «Экономист», одобряя в целом работу конференции, тем не менее отметил:
«... У большинства делегатов создалось впечатление, что американцы хотели обеспечить своим агентствам новостей полную свободу на рынках сбыта информации, что является целью всех их шагов в коммерческой области. Американцы рассматривают свободу информации в первую очередь как продолжение хартии Международной организации по вопросам торговли, а не как особый вопрос, важный сам по себе. Непреклонная оппозиция, с которой они встречали все индийские и китайские усилия защитить слабые национальные агентства новостей, подтверждает это впечатление»
29.
Такая оценка положения журналом «Экономист» отражала противоречивое отношение западноевропейских союзников Соединенных Штатов к проблеме свободного потока информации. Хотя они полностью отдавали себе отчет в том, что доктрина свободного потока представляет собой коммерческую угрозу коммуникационной индустрии в их собственных странах, особенно если учесть мощь средств массовой информации Соединенных Штатов, тем не менее западные государства с рыночной экономикой, в частности Великобритания, поддерживали принцип свободного потока как наносящий ущерб социалистическим странам и ставящий их в идеологическую оборону. Объединенная западная позиция по этому вопросу, защищающая частную собственность на средства массовой информации, в данном случае взяла верх над внутренними конфликтами в западном мире по вопросу о том, кто должен господствовать в области коммуникаций на международной арене.
Хотя усилия, направленные на то, чтобы добиться широкой международной поддержки концепции свободного потока, оказались малоэффективными, за период, прошедший после конференции, эта доктрина воплотилась на практике. Новые технологические достижения в области коммуникации — компьютеры, спутники связи, телевидение — в сочетании с мощной и постоянно расширяющейся системой корпоративного бизнеса способствовали тому, что Соединенные Штаты оказались в центре мировой экономики.
Изготовленные американским частным сектором продукты средств массовой информации распространились по всему земному шару. Особенно важным был экспорт американских фильмов
30, американских коммерческих Телевизионных программ
31 и распространение по всему миру американских периодических изданий. «Ридерс дайджест», «Тайм», «Ньюсуик», «Плейбой» и продукция «Уолт Дисней корпорейшн» доходили до миллионов читателей и зрителей за пределами Соединенных Штатов. Кроме того, многие иностранные издательства были поглощены американскими конгломератами. Наряду с таким более или менее обычным проникновением средств массовой информации многие новые виды коммуникационной деятельности сопровождали глобальную экспансию частного американского капитала. Возможно, наиболее важным в этом смысле было распространение за границей опросов общественного мнения и исследований потребительских привычек и склонностей, которые теперь проводятся по всему миру, часто под эгидой американских исследовательских компаний
32.
В результате того, что поток американских культурных материалов заполонил остальной мир и узурпировал национальные системы коммуникаций (которые были вынуждены распространять эти материалы), международное общественное мнение в конце 60-х — начале 70-х гг. начало занимать новую позицию по отношению к свободному потоку информации. Все чаще стали раздаваться голоса в защиту культурного суверенитета и культурной автономии, против внешнего вмешательства в культуру других стран, против возможности культурного империализма.
Другим фактором (помимо
количества и
последствий свободного потока информации), который, возможно, способствовал изменению акцентов за пределами Соединенных Штатов, является изменение характера самого международного сообщества. С 1945 г. появились и заняли свое место в сообществе народов более 90 новых государств, многие из них все еще в ранних стадиях экономического развития. Крайне важной заботой этих государств является сохранение их национального и культурного суверенитета. Сказались и долгие годы
фактического распространения свободного потока информации. Трудно не заметить глобального распространения стилей американской массовой культуры, которые дают себя знать в фильмах, пластинках, телевизионных программах и глянцевых журналах. Премьер-министр Гайаны следующим образом высказался об их воздействии: «Нация, чьи средства массовой информации управляются из-за границы, не является нацией»
33.
Сегодня кажутся пророческими замечания, сделанные в 1948 г. Робертом Леем, директором Комиссии по свободе печати:
«Суть моего доклада заключается в том, что в настоящее время, особенно за пределами национальных границ, вера в существование всезнающего гражданина планеты, обслуживаемого только потоком слов и образов, является сверхупрощением процесса и эффекта массовых коммуникаций... Позиция, выраженная лозунгом «Долой барьеры!», представляет собой неадекватную политику на международной арене. Внимание переключается со свободного индивидуального выражения как права на насущную необходимость людей повсюду в мире получить постоянный доступ к надежной информации, равно как и доступ к существующему различию идей, мнений и аргументов, касающихся общественных дел. Такой подход не означает отрицания свободы; он утверждает, что свобода должна служить правде и взаимопониманию.
Концепция ответственности, доведенная до логического завершения, подразумевает выделение явно вредной категории (безответственных) массовых коммуникаций, которая не должна находиться под защитой самой свободы (курсив мой.-—Г. Ш.)
34.
Наконец, возможность прямого телевизионного вещания через спутники Земли на домашние экраны, минуя наземные станции, находящиеся под национальным контролем, вызвала серьезную озабоченность проблемой сохранения культурного суверенитета. Это было особенно заметно в ходе дискуссий Организации Объединенных Наций.
В 1969 г. была создана рабочая группа по проблеме прямого телевизионного вещания «для рассмотрения главным образом технической возможности прямого вещания через спутники Земли»
35. С тех пор эта группа встречается более или менее регулярно, изучая не только технические, но и социальные, юридические и политические последствия прямого телевизионного вещания.
Кроме того, ЮНЕСКО — в свое время главный адвокат доктрины свободного потока — значительно изменила свою позицию по сравнению с прежней безусловной поддержкой. В принятой в октябре 1972 г. «Декларации об основных принципах использования телевизионного вещания через спутники для свободного потока информации» ЮНЕСКО признала «необходимость того, чтобы государства, принимая во внимание принцип свободы информации, заключали предварительные соглашения о прямом телевизионном вещании через спутники, направленном на население других стран за пределами страны, из которой ведутся передачи»
36. Генеральная Ассамблея ООН поддержала эту точку зрения в ноябре 1972 г. 102 голосами против одного; единственной страной, голосовавшей против, были Соединенные Штаты.
Реакция на эти события в частном секторе американских массовых коммуникаций была, как и следовало ожидать, враждебной. Фрэнк Стэнтон, один из наиболее влиятельных людей в американских средствах массовой информации в эпоху информационной гегемонии США, писал: «...американцы были лишены права говорить, с кем они пожелают и когда они пожелают»
37. Главное возражение Стэнтона по поводу документа ЮНЕСКО заключается в том, что его положения вводят цензуру, которая позволит каждому государству заключать предварительные соглашения со странами, ведущими прямые передачи, относительно характера программ.
Стэнтон, так же как и значительная часть других манипуляторов информации (включая престижную «Нью-Йорк таймс»), считает, что право наций контролировать характер сообщений, передаваемых на их территорию, является опасным и грубым нарушением той статьи Конституции США, в которой говорится о свободе слова: «Таким образом, игнорируются права, положенные в основу нашей Конституции, и принципы Всемирной декларации прав человека»
38.
Таким образом, Стэнтон рассматривает Конституцию США как основной закон для всего международного сообщества. Кроме того, Стэнтон и иже с ним полагают, что конституционные гарантии свободы слова для
индивидуумов относятся также к многонациональным корпорациям и конгломератам средств массовой информации. Однако еще много лет назад Эрл Вэнс писал: «Следует ли рассматривать свободу печати как
личное право всех граждан, что, несомненно, и имели в виду отцы-основатели, или свободу печати следует рассматривать как право
собственности, гарантированное владельцам газет и других изданий, как мы привыкли считать сегодня?»
39
Стэнтон и компания трактуют понятие свободы слова как права собственности на все современные виды электронных коммуникаций и ожидают всемирного согласия с их интерпретацией. Однако согласие с этой точкой зрения уже не является таким абсолютным, как это было в 1945 г. Мир уже не зависит полностью от экономической мощи Соединенных Штатов. Восстановление экономической активности в Западной Европе и Японии, значительный рост и расширение некапиталистического мира и не в последнюю очередь опыт, приобретенный за последнюю четверть века, привели к совершенно новым международным отношениям.
Эта новая атмосфера, как мы уже отметили, отражается на результатах голосования в международных организациях —- отражается настолько, что представитель США горько жаловался на то, что, в частности, ООН и ЮНЕСКО практикуют «тиранию большинства», которая «совершенно игнорирует чувствительность меньшинства»
40. Что еще ужаснее — эти организации становятся «политизированными»
41.
Полезно процитировать ответ на эти обвинения представителя Алжира в ООН. Абделлатиф Рахал напомнил Генеральной Ассамблее:
«Может быть, стоит начать с того, что страны, которые сегодня протестуют против правления большинства,— это те самые страны, которые составляли большинство вчера, те самые страны, чье вчерашнее поведение лучше всего помогает понять поведение сегодняшнего большинства... Таким образом, если те, кто теперь критикуют нас, протестуют против правил, которыми руководствуется эта Ассамблея, они должны помнить, что именно они были авторами этих правил, и они не должны забывать, что уроки, которые они желают преподать нам сегодня, мало стоят по сравнению с их собственным прошлым поведением»
42.
Соединенные Штаты и их ближайшие союзники (и соперники), разумеется, по-прежнему подчеркивают, что доктрина свободного потока является основой мира и международной безопасности. Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, начавшееся в середине 1973 г. и закончившееся в июле 1975 г., ясно это продемонстрировало. В период предварительных консультаций участникам конференции были даны инструкции «подготовить предложения, обеспечивающие более свободное и широкое распространение разнообразной информации»
43. Именно этому вопросу западные делегаты уделили наибольшее внимание, стремясь привязать все другие решения к приемлемой для них резолюции о свободном потоке. Британский министр иностранных дел сэр Алек Дуглас-Хьюм, в частности, заявил: «...вопрос... повестки дня, который относится к сотрудничеству в гуманитарной области, является, на мой взгляд, самым важным из всех вопросов, которые мы обсуждаем. Если наша конференция — это главным образом конференция о людях и о доверии, то необходимо что-то предпринять, чтобы убрать барьеры, стоящие на пути передвижения людей и обмена информацией и идеями»
44.
Однако, несмотря на настойчивые заявления политических и экономических лидеров Запада о важности доктрины свободного потока, начинают появляться альтернативные формулировки. Одна из них была изложена в речи президента Финляндии Урхо Кекконена на симпозиуме по проблемам коммуникации в мае 1973 г. Всесторонне проанализировав основные аспекты международных коммуникаций, Кекконен особенно детально остановился на доктрине свободного потока:
«Когда после второй мировой войны была разработана декларация прав человека, ее авторы руководствовались либеральными идеями Адама Смита и Джона Стюарта Милля. Свобода действий и предпринимательства была объявлена высшей ценностью в мире бизнеса и идеологии; при этом совершенно игнорировались интересы тех, за счет кого достигается успех в этом мире. Государство предоставляет каждому возможность действовать, но не несет ответственности за последствия. Таким образом, свобода сильных вела к успеху, тогда как слабые разорялись и погибали вопреки этой так называемой свободе. Таков был результат, что бы ни говорилось о более справедливой социальной политике»
45.
Кекконен затем рассмотрел эту общую закономерность на примере международных коммуникаций и доктрины свободного потока:
«В мире коммуникаций проблемы свободы слова внутри одной страны идентичны проблемам в мировом сообществе, состоящем из различных государств. На международном уровне существуют идеалы свободных коммуникаций и существует извращенное воплощение этих идеалов в жизнь: для богатых, с одной стороны, и для бедных — с другой. В глобальном масштабе поток информации между государствами — особенно в области телевидения — является в значительной степени улицей с односторонним, несбалансированным движением. Ни в коей мере этот поток информации не обладает глубиной и разнообразием, которые предполагает принцип свободы слова».
Затем президент Кекконен задал вопрос: «Не означает ли это, что адвокаты беспрепятственной и неограниченной коммуникации находятся на стороне сильных и богатых и меньше всего озабочены достижением равенства между народами?» Он также отметил, что международные организации фактически отходят от безоговорочной поддержки доктрины свободного потока:
«Мои наблюдения показывают, что Организация Объединенных Наций и ЮНЕСКО за последние несколько лет уменьшили количество деклараций об абстрактной свободе слова. Вместо этого они начинают выражать озабоченность по поводу отсутствия сбалансированности в международных коммуникациях».
Президент Кекконен сделал следующий вывод: «...либералистская свобода коммуникаций не является нейтральной идеей; напротив, при помощи этого термина крупное частное предприятие, имеющее в своем распоряжении огромные ресурсы, располагает большими возможностями утвердить свою гегемонию, чем его более слабые конкуренты».
Размышления Кекконена позволяют сделать общий вывод (который следовало бы сделать давным давно), касающийся всех внутренних и международных отношений, а не только тех, которые относятся к области коммуникаций. Всюду, где существует неравное распределение власти и капитала среди индивидуумов или групп внутри государств или между государствами, лозунг свободы—свободы продолжать делать то, что привело к существующему положению, — служит дальнейшему укреплению уже могущественных и ослабляет тех, чье положение уже непрочно. Многочисленные доказательства этого можно встретить во всех аспектах современной жизни — в расовых, профессиональных и международных отношениях. Свободы, которые формально звучат очень красиво, могут на практике оказаться очень деспотическими, когда ими прикрывают усиление существующего неравенства, утверждая в то же время, что они представляют равные абстрактные возможности для всех.
Не удивительно, что индивидуумы, группы и государства все более настойчиво стремятся ограничить такую свободу, которая закрепляет неравенство. С этих позиций лучше всего можно понять меры, направленные на регулирование свободного потока информации. Более того, это позволяет лучше понять новые направления культурно-коммуникационной политики Соединенных Штатов, о чем пойдет речь в следующей главе.
1 John S. Knight. World Freedom of Information, Speech presented in Philadelphia, April 16, 1946. Published in "Vital Speeches", 1946, vol. 12, pp. 472-477.
2 Palmer ffoyt. Last Chance, Speech delivered bevore the Jackson County Chamber of Commerce, Medford, Oregon, Sept. 18,1945. — Vital Speeches", 1946, vol. 12, pp. 60—62.
3 James Lawrence Flay. A Free Flow of News Must Link the Nations. — "Free World", 1944, vol. 8 (2), p. 168.
4 "Business Week", August 4, 1945, pp. 32, 34, 41.
5 Quoted in "Charted for a Free Press". — "Newsweek", December 11, 1944, p. 88.
6 "Department of State Bulletin", 1946, vol. 14, (344), February 3, p. 160.
7 Quoted by John S. Knight, op. cit., p. 476.
8 Report of the United States Delegates to the United Nations Conference on Freedom of Information. U. S. Departament of State Publication 3150, International Organization and Conference Series 111. 5. Washington, 1948.
9 John S. Knight, op. cit., pp. 472—473.
10 Kirk H. Porter and Donald Bruce Johnson. National party platforms, 1840-1964. Urbana, 1966, pp. 404, 413.
11 Congressional records, 90-th Congress, 8044 : 58, Stat. (pt. 2), 1119.
12 "The New York Times", November 29, 1944.
13 "Editor and publisher", December 2, 1944, p. 7.
14 "The New York Times", November 29, 1944.
15 "Editor and publisher", April 21. 1945, p. 15.
16 Report of the United States delegation to the Inter-American Conference on problems of war and peace (Mexico City, Mexico, February 21 — March 8, 1945). U. S. Departament of State Publica tion 2497, Conference Series 85. Washington, 1946, p. 21.
17 Proposed educational and cultural organization of the United Nations. U. S. Departament of State Publication 2382. Washington, 1945, pp. 5—7.
18 Luther H. Evans. The United States and UNESCO; A Summary of the United States delegation meetings to the Constitutional conference of the United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization, in Washington and London, October — November 1945. New York, 1971, p. 11.
19 Report of the United States Comission for the United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization to the Secretary of State, 1947.
20 Llewellyn White and Robert D. Leigh, Peoples speaking to peoples. A Report on International Mass Communications from the Commision on freedom of the press. Chicago, 1946.
21 First session of the General Conference of the United Nations Educational Scientific and Cultural Organization, Paris, November 19 — December 10, 1946. Report of the United States delegation, with selected documents. Washington, 1947, p. 17.
22 Resolution 2/9 of June 21, 1946, Economic and Social Council Official Records (I-st year, 2-nd Session). New York, № 8, p. 400.
23 Yearbook on Human rights for 1947. New York, 1949, p. 439.
24 Ibid.
25 William Benton (Chairman, United States delegation to the freedom of information Conference), Address delivered before the Anglo-American press Club, Paris, April 7, 1948, pp. 518—520.
26 "Accomplishments of the United Nations Conference on Freedom of State"; 1948, I (3), June.
27 United Nations documents, E/Conf. 6/79 and E/1050, August 28, 1948.
28 John B. Whitton. The United Nations Conference on Freedom of Information and the movement against international propaganda.— "American journal of international law", 1949, 43 (January), p. 76.
29 "Economist", May 1, 1948, p. 701.
30 Thomas Guback. The international film industry. Bloomington, 1969.
31 Kaarle Nordenstreng and Tapio Varis. Television traffic — a one-way street? — "Report and Paper on Mass Communication", № 70, Paris, UNESCO, 1974.
32 Herbert I. Schiller. The Mind Managers. Boston, 1973.
33 Robert D. Leigh. Freedom of communication across national boundaries. — "Educational Record", 1948, 29 (October), p. 382.
34 Ibid.
35 Report of the working group on direct broadcast satellites on the Work of Its fourth session. A/AC, 105/117. New York, June 22, 1973, Annex I, p. 1.
36 UNESCO declaration of guiding principles on the use of satellite broadcasting for the free flow of information, Spread of eduction and Greater cultural exchange. Document A/AC, 105/109, 1972 (mimeographed).
37 Frank Stanton. Will they stop our satellites? — "The New York Times", October 22, 1972.
38 Ibid.
39 Earl L. Vance. Freedom of the press for whom? —- "Virginia Quarterly Review", 1945, 21 (Summer), pp. 340—354.
40 John Scali, U. S. delegate to tne United Nations. Speech before the General Assembly. — "The New York Times", December 7. 1974.
41 "The New York Times", November 23, 1974.
42 "The New York Times", December 12, 1974.
43 Final recomendations of the Helsinki consultations. Helsinki, 1973, p. 15.
44 Conference on security and cooperation in Europe, Verbatum Records, Part I, CSCE/I/PV. 5, Helsinki, July 5, 1973, Sir Alec Douglas Home.
45 Urho Kekkonen. "The free flow of information: towards a reconsideration of national and international flow of television programmes. University of Tampere, May 21, 1973.
<< Назад
Вперёд>>