Главный русский спор: от западников и славянофилов до глобализма и Нового Средневековья

Куда ты мчишься, Русь-тройка? В вечную мерзлоту севера Евразии, в обособленное будущее или в первые ряды мирового прогресса — триста лет этому вопросу, и юбилей хорошо отметить этой книгой.

Двухсотлетний спор славянофилов и западников в России не имеет конца до тех пор, пока Россия следует стратегии догоняющей модернизации и пытается стать частью Запада. Неожиданный подъем Запада явился вызовом для остального мира, и Россия ответила на этот вызов модернизацией с ее противоречием между усвоением опыта Запада и сохранением национальной почвы, культуры, на которые этот опыт переносится. Вместе с тем условно сохраненные названия — «славянофилы/ западники » не остаются весь рассматриваемый период одним и тем же. В первой половине XIX века они различались по вопросу о том, в какой мере Россия может стать Западом, но сходились в отрицании российского государства (славянофилы во имя общины, западники — во имя западных форм государственного устроения), а также в ненависти к крепостному праву. Многие славянофилы говорили на иностранных языках, любили Запад и знали его, а западники знали и любили Россию. Их спор имел философский характер и в целом не вырастал до политического неприятия либо Запада, либо России.

Поздние славянофилы (Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев) формировали свои взгляды не столько в полемике с западниками, сколько по отношению к Европе, Западу, руководствуясь циклическими теориями. Защищая Россию перед Европой, Н.Я. Данилевский считал, тем не менее, что славянский культурно-исторический тип еще не сложился. К.Н. Леонтьев разделял такие этапы развития, как первичная простота, цветущая сложность и вторичное упрощение. Он полагал, что Россия находится на второй фазе цикла, а Запад на третьей и Россию следует задержать там, где она находится, дабы затормозить грядущие революционные бури и исчезновение самобытного мира.

Сегодня к почвенной тенденции славянофильства добавилось евразийство, западничество тесно связало себя с политикой, линии конфронтаций почвенников и западников спрямились, упростились для целей взаимной критики, что и заставило, на наш взгляд, авторов представляемой книги взяться за перо, смело сказав в самом начале, что «оба мировоззрения продолжают существовать. Двухсотлетняя совместная жизнь в России убедила стороны, что наивно полагать, будто противная сторона исторически случайна, антинародна, подлежит изгнанию или истреблению...Они существуют вместе, поскольку существует Россия». Почему мы называем это заявление смелым? Потому, что авторы в нем отказываются от навязываемой сегодняшними наследниками почвенничества и западничества конфронтации, от трактовки предложенных альтернатив как путей развития, а не ракурсов интерпретации, а значит могут быть биты теми и другими. Но могут, на наш взгляд, и способствовать диалогу мировоззрений, взаимным уступкам и сближениям, пониманию того, что в новых условиях эти старые мировоззрения потеряли былое значение и есть другие идеи.

Авторы книги, Л.Блехер и Г.Любарский, написали великолепную и необычную по жанру работу. Она инициирована дискуссией в Интернете, проведенной фондами «Общественное мнение» и «Либеральная миссия», которая шла как бы по линии нахождения точек сближения, но затем распалась на прежние конфронтации. Авторы представляемого труда создали книгу, которая одновременно является и аналитическим исследованием, и справочником. Все, о чем они пишут, подтверждено цитатами классиков рассматриваемых направлений, их исследователей и участников означенной дискуссии в Интернете. Читатель получает сначала вопрос, ответы на который дают поочередно славянофилы и западники и близкие к ним теоретики конкретными цитатами, а затем следует разбор этой возникающей дискуссии авторами книги. Все это интересно, информативно и заставляет читать от корки до корки, чего, согласитесь, не всегда можно добиться для монографии данного объема.

Авторы останавливаются на том, что история России в чем-то была предсказана и славянофилами, и западниками, но в главном — в революции 1917 года и в распаде СССР предсказана не была. Интересный сюжет о предсказательной силе идей и научных теорий заставляет, вместе с тем, задуматься о реальном ходе событий, о сломе траекторий в точках бифуркаций, о нелинейности самого исторического процесса и о том, что следование старым траекториям, в том числе и в идейном плане, неспособность, как говорил Фихте, «помыслить общество иначе» не дает ученым угнаться за меняющимися ритмами истории. Авторы последовательно провели эту идею.

Они исследовали основные объекты противостояния в славянофильстве и западничестве, отношение к достижительности и труду, развили мысль о том, что восприятие России с Запада артикулирует ее незападные, восточные или азиатские черты, в то время как с Востока она кажется частью Запада, раскрывая перед читателем увлекательную игру смены координат рассмотрения.

Однако нерв книги — модернизация, породившая противоборство западников и славянофилов, глобализация и Новое Средневековье, которые, по существу, закрывают их конфронтацию.

Авторы обладают большой чувствительностью к самой исторической ткани. Поэтому им удается заметить, что спор западников и славянофилов «сейчас часто воспринимается как устаревшее название... название «славянофильство» исторически случайно... Вместо судьбы «всех славян » нас теперь волнует в основном судьба только одной из славянских наций. Слово «западничество» постепенно также уходит в прошлое», поскольку вместо вестернизации сегодня речь идет о модернизации. Осуществление этого процесса, по мнению авторов, включает вестернизацию, «прыжок», «заимствование», попытку догнать Запад. При этом особенности российской культуры имеют значение, они пробивают себе дорогу, способствуют неудачам радикальных модернизаций, постоянно возвращают к проблемам власти, которая в условиях отсутствия гражданского общества скрепляла страну.

Переходя к анализу глобализации, авторы определяют ее как модернизацию во всемирном масштабе, откуда должна бы следовать идея о расширении западничества до глобализма, а славянофильства до антизападничества, т. е. антиглобализма. Так примерно и есть. Но при этом антиглобализм уже никак не назовешь славянофильством, а модернизацию незападных стран догоняющей модернизацией. С. Хантингтон, как справедливо показали авторы, выделил в качестве неуспешных для нашего времени вестернизацию без модернизации (Египет, Филиппины),модернизацию без вестернизации (Япония), догоняющую модель (Россия, Турция, Мексика). Запад ушел вперед семимильными шагами в сфере технологии, и его невозможно догнать, а, кроме того, у него появились сегодня проблемы, которые лучше не догонять (см.: Уткин А.И. Будущее Запада//Свободная мысль. 2003, № 2.С. 52 — 69). В этих условиях Хантингтон предлагает модель модернизации, которую некоторые авторы называют национальной: на определенном уровне вестернизации, который обязателен, перейти к решению национальных задач. В любом случае, новейшая точка зрения, выраженная С. Хантингтоном, Ш. Айзенштадтом, П. Бергером, в России В.Г. Федотовой, состоит в утверждении многообразия модернизационных проектов и их связи с классической — догоняющей модернизацией лишь на раннем этапе. Этот поворот уводит спор славянофилов и западников в историческое прошлое, в том числе и совсем недавнее — 90-х годов XX века, но не настоящее или будущее. И авторы ощущают это: «Тысячами дорог мир продвигается к единому будущему», — говорят они.

Но будет ли будущее единым? Как справедливо показывают авторы, единства сегодня следует ожидать, как видно из книги, не столько из прежней идеи приближения незападного мира к западному (в результате прогресса, модернизации), сколько из идеи глобализации — признания правомочности всех культур и способов развития, а также новых процессов на Западе, прежде всего демографических (старение, уменьшение доли белого населения), которые изменят Запад, размягчат его твердое ядро и, как бы мы сказали, весь мир сделают третьим, или, как говорят авторы труда, Новым Средневековьем с его новыми и старыми возвышающимися цивилизациями и новой борьбой за прогресс и за справедливость глобализации.

Я целиком согласен с этой футурософской перспективой, хотя она не влечет пока серьезных сценариев и может скорее рассматриваться как опасное будущее, которого желательно избежать.

Открытость цитат и точек зрения, из которой авторы строят свои выводы, делает книгу лабораторией мысли, интересной не только для ученых-профессионалов своим анализом и огромным справочным аппаратом, но и для студентов и аспирантов, специализирующихся в политологии, социологии, философии, культурологии,истории.

Мы с удовольствием рекомендуем эту книгу читателям.

А.И. Уткин, доктор исторических наук, профессор, директор Центра международных исследований ИСК РАН

<< Назад   Вперёд>>