• Иоханнес Рогалла фон Биберштайн
 

Миф о заговоре. Философы, масоны, евреи, либералы и социалисты в роли заговорщиков.


3.3. От тезиса о заговоре к теории закулисных организаторов
 


В то время как в Германии склонность сваливать всякое нежелательное развитие событий на масонов и иллюминатов существовала еще до 1789 г., французский аббат Баррюэль, когда он в 1789 г. попытался вскрыть «истинные причины революции», ограничился бичеванием «философии, враждебной трону и алтарю»1, и, что примечательно, ни единым словом не помянул масонство. И граф де Ферр ан, опубликовавший в 1790 г. памфлет «Разоблаченные заговорщики», еще ничего не знал о заговоре в узком смысле слова и тем более о масонском, хотя уже заклеймил как заговорщиков отдельных лиц: герцога Орлеанского, Лафайета, Неккера и аббата Сийеса2.

Публикация «Изыскания о секте иллюминатов» маркиза де Люше в 1789 г. явно еще никого во Франции не побудила ассоциировать начало революции с немецкими иллюминатами. Правда, когда благодаря Люше во Франции стало известно, что в Германии есть «видная секта, известная под именем иллюминатов»3, уже очень скоро в Германии возникли опасения, как бы французские революционеры не нашли общий язык с прореволюционными немецкими «иллюминатами» — сторонниками радикального Просвещения.

Так, прусский посланник в Париже в рапорте от 22 января 1790 г. высказал предположение, что масоны содействуют революционной французской пропаганде за границей4. Немного позже контрреволюционная немецкая публицистика активно занялась изучением анонимного текста, якобы полученного из Парижа: «Разоблачение для всех держав Европы плана заговора против всеобщего спокойствия, далее — Речь, произнесенная в Пропагандистском клубе» (Dénonciation а toutes les puissances de l'Europe d'iin plan de conjuration contre la tranquilité générale, suivie d'un discours prononcé au Club de Propagande). Впервые он был опубликован в июльском номере фульдского «Журнала Германии и для Германии» (Journal von und für Deutschland) за 1790 г. по-немецки под следующим заголовком: «Bekanntmachung eines Verschwörungsplanes gegen die allgemeine Ruhe von Europa an alle Machte derselben. Ferner eine Rede, welche in dem Club de la Propagande gehalten wurde, den 21. Mai 1790»5.

В октябрьском номере 1790 г. гамбургского «Политического журнала»6, который был тесно связан с французскими эмигрантами и опубликовал это «разоблачение» парижского клуба — существование которого «не доказано ни одним достоверным сообщением»7 — еще в августе8, об этом клубе говорится, что он «собирается дважды в неделю по образу и подобию масонов... Внутренняя жизнь покрыта масонским покрывалом. Намерение известно: оно состоит в том, чтобы все шире распространять революцию по всей Европе»9. В приложении к нойвидским «Политическим беседам мертвых» от 24 сентября 1790 г. опубликовано «Письмо из Парижа от 18 июля 1790 г.» с аналогичным содержанием: «Здесь есть одно общество, которое состоит из 600 человек и тайно собирается дважды в неделю по примеру иллюминатов. Это общество называется Пропаганда... Его конечная цель не мирная пропаганда, как в Риме, а революционная пропаганда. Оно держит своих корреспондентов и своих эмиссаров во всех странах...»

Республиканский публицист Кристиан Шубарт прокомментировал эти сообщения в своей «Хронике» от 24 сентября 1790 г. следующим образом: до сих пор он не верил в подобный «план всеобщего заговора, ведь я не мог подумать, что бесы пронизали все человечество, но теперь я убежден, что такое черное общество есть, и мой долг — предостеречь многочисленных читателей моей „Хроники" от этих бесов, которых можно распознать по серному запаху»10. 8 октября 1790 г., сообщив читателям «Хроники» о получении из Страсбурга достоверных сведений, что Пропагандистского клуба не существует и «Dénonciation» имеет не французское, а немецкое происхождение, Шубарт тем самым полемически повернул подозрение в заговоре против тех, кто выдвинул это подозрение.

Хотя он был прав в том отношении, что этот клуб — мнимая деятельность которого нагнала страха и на Швейцарию — был не более чем порождением фантазии, однако он не мог знать, что эта загадочная революционная организация своим существованием обязана перу французского эмигранта, графа д'Антрега. С помощью такой целенаправленной фальшивки этот аристократ хотел подстегнуть контрреволюционную борьбу11.

Пусть гипотезы о заговоре были пущены в ход еще в связи с делом Калиостро, а один отставной губернский секретарь еще 15 августа 1790 г. в заявлении на имя императора пытался в охранительном духе уверять, что «колесо нынешних заблуждений и революций в Европе» приводится в действие «братством масонов»12, все-таки приходится констатировать, что в 1790 г. антимасонский тезис о заговоре еще не консолидировался до состояния теории о закулисных организаторах как таковой. Правда, контрреволюционеры возлагали на масонов значительную долю ответственности за происходящее во Франции, поскольку считалось, что можно найти общие структурные черты у масонской и революционной идеологий, равно как у социального института лож и парижских революционных клубов. В этом отношении характерно, что Эдмунд Бёрк, предупреждая в 1790 г. в своих «Размышлениях о революции во Франции» о всеобщих катаклизмах, грозящих всей Европе, подкреплял свои слова ссылкой на «оригинальные тексты ордена иллюминатов», опубликованные в 1787 г.13

По мере обострения политических конфликтов во Франции более конкретные очертания обретала и антимасонская конспирология. В своем сочинении «Покрывало, поднятое для любопытных, или Тайна революции, раскрытая при помощи масонства», впервые опубликованном в 1791 г. и в начале 1792 г. переведенном на английский, итальянский и португальский языки14, французский аббат Лефранк расточает весь пафос, характерный для великих разоблачителей, которые верят, что пробили брешь в мире внешней видимости и обнаружили истинный облик вещей. Он приписывает масонам следующие намерения: «Масонство точно так же хочет опрокинуть трон, как оно низвергло алтарь»15. Насчет режима, правящего во Франции, он уверял: «Сам режим Национального собрания — совершенно масонский»16. Кроме того, он пускается в историко-философские рассуждения, пытаясь обнаружить прямую связь между тогдашней философией, еретическим протестантизмом и масонством.

Это сочинение Лефранка, а также сообщения о мнимом Пропагандистском клубе явно стали источниками для записки «Причины и действующие силы французской революции» (Causas у Agentes de la Revoluciones de Francia), которую великий инквизитор Испании 26 октября 1791 г. направил своему первому министру. Хотя масоны в этом тексте открыто не упоминаются, все-таки ясно, что это они подразумеваются под «лигой заговорщиков», которая якобы образовалась во Франции и конспиративным путем, используя значительные денежные средства, пытается подстрекать народы против их суверенов и христианской религии17.

Зато в произведении, которое опубликовал в 1791 г. в Аугсбурге предположительно бывший иезуит, «Планы неверующих по уничтожению набожных и конфискации церковных достояний», о масонах говорится открытым текстом. В этой публикации, якобы представляющей собой «вольный перевод с французского и италийского на немецкий»18, ответственность за «диковинную революцию, в которую мы впутались»19, возлагается на «секту», к которой анонимный автор относит философов, янсенистов и масонов, братство которых «непременно влечет за собой низвержение светской и духовной системы»20.

Подобные рассуждения о глубинных причинах революции, в которых масонство всякий раз предстает открывателем путей к гражданскому обществу, основанному на принципе равенства, уже в 1791 г. стали «конкретней» за счет того, что под подозрение стали подпадать именно иллюминаты. До какой степени уже в то время Адам Вейсгаупт и иллюминаты были избраны на роль козлов отпущения, показывает переписка князя-просветителя Фридриха-Кристиана Шлезвиг-Гольштейнского — того самого, который в письме сестре от 25 сентября 1787 г. рекомендовал прочесть «Улучшенную систему иллюминатов» Вейсгаупта21. В письме от 29 марта 1791 г., сохранившемся в черновике, он заявил Вейсгаупту, с которым находился в дружеских отношениях, что не в силах предоставить ему должность. Свой отказ он обосновывал так: «Ваше имя слишком известно и у всего класса знати не пользуется доброй славой. В особенности враждебен к Вам у нас п<ринц> К<арл> Г<ессенский>22. Основатель о<рдена> илл<юминатов> не может не вызвать у него подозрений. По его [принца] утверждениям, он знает, что о<рден> замешан в политических революциях и вызвал нынешнюю смуту во Франции»23.

Слухи и подозрения такого рода очень скоро выплеснулись и на страницы дипломатических реляций. Так, кёльнский министр фон Вальденфельс в письме от 20 июля 1791 г. из Бонна сообщал посланнику в Регенсбурге: «Переворот в государственном устройстве Франции — не минутное дело, его долго готовили тайные общества, и происходило это в Германии»24. А прусский посланник в Майнце 23 июля 1791 г. доносил в Берлин: «Секта иллюминатов в Германии... предоставляет, в этом нет никакого сомнения, мощную поддержку французской пропаганде, их принципы одинаковы, их цели не различаются»25. Кёльнский посланник при регенсбургском рейхстаге в реляции от 30 августа 1791 г. развернул уже настоящую теорию о закулисных организаторах, безапелляционно утверждая, что «беснующихся во Франции бунтовщиков», «по сути, высидели» иллюминаты26.

Из того факта, что парижский «Монитёр» в номере от 15 декабря 1791 г. напечатал письмо, явно вышедшее из немецких «иллюминатских» кругов и датированное 1 декабря 1791 г., можно сделать вывод, что во Франции, по-видимому, с интересом следили за идущей в Германии дискуссией об иллюминатах. Разъяснив французской публике принципиальное различие между «иллюминатами от теософии» и вейсгауптовскими иллюминатами, анонимный тор письма заявил по поводу последних: «Но это бесспорный факт, что к иллюминатам Баварии, которых преследуют, гонят, арестовывают и с которыми обращаются так, что хуже некуда, принадлежат самые образованные и просвещенные мужи Баварии, одной из мрачнейших земель Германии... Глава о тайных обществах Германии чрезвычайно интересна для тех, кто желает наблюдать за развитием человеческого духа и стремлениями его друзей и врагов»27.

Правда, уже из заглавия книги, опубликованной в 1792 г. в Париже аббатом Лефранком: «Заговор против католической религии и суверенов, который был задуман во Франции и должен быть осуществлен во всем мире», однозначно следует, что в контрреволюционных французских кругах место происхождения революции локализовали отнюдь не в Германии, а во Франции. Уже одно это обстоятельство наводит на мысль, что антимасонский тезис о заговоре формировался как раз в Германии.

Утверждение, которое в дальнейшем будет обосновано подробно: тезис о заговоре, до 1791 г. еще проходивший нечто вроде инкубационного периода, впервые начал принимать более конкретную форму в 1792 г, причем в Германии, — объясняется тем, что Французская революция становилась все радикальней, и это вызывало в Германии боязнь войны и революции. Венский профессор Леопольд Алоиз Хоффман (1759—1801)28, который с января 1792 г. под императорским покровительством выпускал «Венский журнал» (1792—1793)29, сыгравший, надо признать, кардинально важную роль в разработке и пропаганде тезиса о заговоре, сам в 1783—1788 гг. был масоном. Правда, уже в 1786 г. в связи со скандалом вокруг ордена иллюминатов он опубликовал памфлет, где выступал как против проникновения в масонские ложи «магии и алхимии»30, так и против радикально-просветительских тенденций в масонстве. Уже в этом сочинении масонов он упрекал масонов в том, что они задумали «план всеобщего равенства людей»31,а в 1787 г. хулил берлинских просветителей: «С нами, католиками, в некоторых углах протестантской Германии уже несколько лет обходятся так, словно два главных догмата нашей церкви — глупость и злобность». Помимо того, он вменял в вину масонам, что они злоупотребляют «космополитизмом и религиозным просвещением», а цель ордена иллюминатов определял так: «Подрыв религии христиан — и — преобразование масонства в гибельную политическую систему»32.

Цитированные отрывки показывают, что агитация Хоффмана в «Венском журнале» непосредственно и неразрывно продолжала дореволюционную антииллюминатскую традицию, а разразившуюся во Франции революцию нетрудно было воспринять как самое настоящее подтверждение выводов, сделанных еще до 1789 г. В «прологе» к этому журналу, к сотрудникам которого принадлежал уже упоминавшийся Эрнст Август фон Гёххаузен и где, вероятно, боевое крещение в качестве публициста получил «теоретик Реставрации» Карл Людвиг фон Халлер33, было сделано следующее программное заявление: «Он [„Венский журнал"] не страшится бешенства господствующего просветительского варварства и его фальшивых апостолов. Ему хватает мужества, чтобы беспощадно разоблачать крадущееся зло в лице демагогов-изменников повсюду, где бы он их ни встретил»34.

«Венский журнал», развернувший грубую агитацию против «орды космополитических и филантропических писателей»35, произвольно связал сообщество иллюминатов с революционными французами, но поначалу еще довольно невнятно предостерегал: «Пробудитесь, государи!.. Сеть тайных обществ широко распространилась, у ордена длинные руки!!!»36 В следующем номере «Венского журнала» Хоффман опубликовал рукопись «Красная ложа всех коронованных глав, разоблаченная в июле 1790 года» (Die Rothe Loge allen gekrönten Hauptern enthüllet im Julius 1790)37, якобы доставшуюся ему из «важных и очень почтенных рук» из Регенсбурга. Этот документ, по слова издателя, представляет собой перевод подготовленного в 1790 г. в Париже текста «La loge rouge dévoilée a toutes les têtes couronnées», где «наглядно показываются вещи, которые и в 1792 г. в Германии желают понимать лишь весьма немногие»38.

В этой «красной ложе» автор обращает внимание на два разных направления в масонстве. В то время как «синяя» ложа — то есть иоанновские ложи, действующие согласно первоначальной английской системе и знающие лишь степени ученика, подмастерья и мастера, — клянется «в верности и покорности всякой официальной власти», «красная» ложа собирается, «чтобы истребить всех королей, учредить равенство сословий и даже общность имущества»39. Это объединение разрывает «все узы человеческого общества»40 и стремится к «осуществлению своих тайных замыслов, тлеющих, как подземный огонь в недрах земли, чтобы наконец вырваться и обратить все в пустыню»41. Заметно, что эти рассуждения о «красной ложе» намекают на тамплиерский орден, использующий шотландскую систему высоких степеней, цели которого, правда, искажены до неузнаваемости. Но в то же время автор метит — имея на это несколько больше оснований — в не названный, правда, открыто орден иллюминатов, главный организатор которого Книгге был выходцем из тамплиерского ордена.

В июльском номере контрреволюционного венского «Журнала искусства и литературы» (Magazin der Kunst und Literatur, 1793-1797) за 1793 г. была напечатана модифицированная версия этого предостережения — «О красной и синей ложе» (Uber die rote und blaue Loge)42. Там содержится следующая мистификация: по Европе якобы ходят «странствующие братья» из «красной ложи» (термин «иллюминат» по отношению к ним уже используется как родовое понятие43). «Все эти люди знают друг друга, хоть никогда не виделись, понимают друг друга, не разговаривая между собой, и служат друг другу, так и не познакомившись. Они лелеют скромный замысел править миром и для этого обманывают суверенов, присваивая их власть, запутывают в свои силки их министров. В их сети уже попали могущественные государи. Эта секта располагает влиянием более чем на тридцать немецких дворов и грозит низвергнуть тело Германии, самое блистательное в Европе. Польскую революцию она организовала из мести... Это чудовище родилось не в Париже и не во Франции; но Париж — место, где эта бесчеловечная секта создала себе резиденцию и полигон. План заговора сплели здесь [в Германии]»44.

В этом предостережении антииллюминатский тезис о заговоре наконец обрел конкретную форму. Теперь важно выявить промежуточные звенья и исторические обстоятельства, которые привели к формированию этой теории заговора. Однако прежде всего надо указать, что к тому моменту контрреволюционная полемика словом «иллюминат» называла отнюдь не только (бывших) членов ордена иллюминатов. Скорее это было клеймо, которым как подозрительных метили всех немцев, симпатизировавших революции. Леопольд Алоиз Хоффман в своем «Венском журнале», а позже издатели «Журнала искусства и литературы» отождествляли иллюминатов и якобинцев45.

При этом примечательно, что в немецком «иллюминатстве» видели и историко-идеологический источник французского республиканизма. Если в конце 1792 г. в «Венском журнале» появилось безапелляционное утверждение: «Якобинец не более и не менее, чем иллюминат, который воплощает на практике иллюминатскую систему Вейсгаупта и Книгге, рожденную в Баварии и выращенную как гам, так и других местах»46, то это, разумеется, было сделано с намерением подчеркнуть особую опасность, которую представляют собой немецкие иллюминаты, и побудить власти принять соответствующие контрреволюционные меры.

Сколь велик в те месяцы — 21 сентября 1792 г. французский Национальный Конвент упразднил королевскую власть, 21 октября 1792 г. Майнц без боя сдался французскому генералу Кюстину — был в Германии страх перед революцией, видно, например, из того, что реляция кёльнского посланника при регенсбургском рейхстаге от 26 декабря 1792 г. в такой форме передавала слух о «якобинском заговоре»47 в Вене: «Недавно раскрытый в Вене якобинский клуб, в котором участвовали французы, иллюминаты и масоны, не только выявлен, но неделю тому назад 60 человек было арестовано и ввергнуто в железные оковы»48. Может быть, не случайно уже очень скоро — во втором номере «Венского журнала» за 1793 г. — появилась статья «Важное разъяснение об еще малоизвестной побудительной причине французской революции, полученное из надежного источника» 49, где наконец предоставлялось ранее отсутствующее недостающее звено между деятельностью немецких иллюминатов и началом Французской революции.

Этим связующим звеном, получившим затем выдающееся место в контрреволюционной литературе, стала поездка в Париж в 1787 г. иллюминатов Иоганна Боде и Вильгельма фон дем Бусше50. Боде и Бусше намеревались принять участие в одном масонском конвенте в Париже, однако, когда они добрались до Парижа 24 июня 1787 г., конвент уже закончился. Правда, Боде и Бусше встретились в Париже с разными масонами, и, несомненно, Боде, который тогда в какой-то мере был мозгом ордена иллюминатов, запрещенного в некоторых немецких государствах и переживавшего распад51, мог попытаться пропагандировать «иллюминатские» взгляды в Париже. Однако более чем сомнительно, чтобы немецкие иллюминаты могли серьезно повлиять на своих собеседников — парижских масонов, по преимуществу ориентированных на теософию52. И если последние сыграли какую-то роль на доякобинской стадии революции, все-таки было бы натяжкой приписывать это влиянию немецких иллюминатов.

В «Важном разъяснении» приводились следующие доводы: Франция впала в «полную анархию» в первую очередь не в результате — как часто думают — «нищеты народа, чудовищного угнетения, распада системы финансов, гнета деспотий, деспотизма министров и дворянства»53. Корень зла следует видеть скорее в том, что были ослаблены принципы народной жизни, утрачены религия и добродетель. За это в первую очередь ответственны писатели как «наставники в атеизме и безнравственности» и «отравители народа»54. Тем не менее сомнительно, так ли быстро дело дошло бы во Франции до революции, не случись «tertium interveniens»55.

За это «вмешательство третьего» и выдается парижская поездка немецких иллюминатов Боде и Бусше! Они якобы «ратовали за чудовищный план своего ордена — придать прежнему религиозному и государственному устройству новый облик при помощи затеваемой реформации мира, устранить князей и попов как настоящих злодеев, учредить естественное и всеобщее равенство людей и ввести некую философскую религию вместо христианства». За короткое время они «пропитали иллюминатством»56 французские ложи, и без этого «последнего и сильнейшего толчка» Французская революция едва ли разразилась бы.

Патетично и не без шовинизма подводится итог: «Авторы великого замысла перевернуть мир — не французы: эта честь принадлежит немцам. Французам принадлежит та честь, что они, исполняя этот замысел, положили начало и что следствием этого, как показывает их история — полностью в духе этого народа, — были отрубание голов, интриги, убийства, огонь и меч и — пожирание человеческой плоти. Из иллюминатства, возникшего в Германии и еще отнюдь не угасшего, но скрывшегося и тем опасней являющего свою суть, и выросли эти политические comités, давшие жизнь Якобинскому клубу»57.

Эта версия тезиса о заговоре была дословно воспроизведена в целом ряде контрреволюционных публикаций. Сам Хоффман снова опубликовал ее в 1795 г. в изданных им «Фрагментах биографии тайного советника Боде, скончавшегося в Веймаре»58. Однако распространение, чреватое наибольшими последствиями, она получила благодаря тому, что была предпослана изданным в 1794 г. Грольманом (анонимно) «Новейшим работам Спартака и Филона в ордене иллюминатов»59.

В результате своей контрреволюционной публицистической деятельности, которая отнюдь не ограничивалась пропагандой теорий заговора60, Хоффман приобрел настолько дурную славу, что в 1793 г. берлинская «Всеобщая немецкая библиотека» (Allgemeine Deutsche Bibliothek) сочла возможным выдвинуть следующее обвинение: он-де «сыграл роль политического инквизитора и доносчика так оглушительно, с таким бесстыдством, что его имя и название его органа, „Венского журнала", по всей Германии стали нарицательными»61. Поскольку Хоффман, который — на чем еще предстоит остановиться подробней — был агентом Леопольда II, выполнявшим тайные полицейские задачи, после смерти последнего не смог войти в доверие нового императора — традиционалиста Франца II, в сентябре 1793 г. ему пришлось прекратить издание «Венского журнала».

Его преемником стал «Журнал искусства и литературы» (1793—1797), издававшийся тоже в Вене бывшим иезуитом Хофштетгером и писателем Лоренцом Хашкой62. Уже во втором номере здесь пропагандировалась теория заговора на основе рассказа о пребывании Боде и Бусше в Париже63. Однако, в отличие от предшественника, этот журнал чаще всего не прибегал к клевете на конкретных личностей и сосредоточился на том, что клеймил «философский заговор», направленный против традиционного социального устройства64.

Наряду с этим первостепенное значение придавалось ссылкам на документы. Так, например, издатели журнала не упустили случая указать, что об угрозе со стороны иллюминатов предупреждал Бёрк в своих «Размышлениях о революции во Франции»65. Они напечатали также памфлет «Окончательная судьба масонского ордена», написанный Грольманом и анонимно опубликованный в 1794 г.66 В этом сочинении, согласно которому «иллюминатство и якобинство... в принципе одно и то же»67, Грольман доказывает, ссылаясь на Французскую революцию, — в развязывании которой, по его мнению, решающую роль сыграли немецкие иллюминаты, — что «всеобщий республиканизм» с его беспредельной свободой приведет к «деспотизму над человеческим родом»: ведь если людей «раньше сделать свободными, чем хорошими», они «пожрут друг друга»68. В заключение он мрачно предостерегал: «И какой мальчишка на наших улицах не знает, что при этом всемирном ил-люминатстве наши немецкие философские каннибалы без устали растерзают любого, кто не разделяет их веру!»69

Грольман не ограничился подобными предостережениями, а основал летом 1794 г. вместе со своим другом, дармштадтским придворным проповедником и суперинтендантом Иоганном Августом Штарком «Общество патриотичных ученых», в которое вступили почти все видные контрреволюционные немецкие публицисты70.

Уже тот факт, что существование этого общества держалось в строгой тайне и его членов удалось однозначно идентифицировать только в XX в. (!)71, показывает, что контрреволюционные публицисты заняли оборонительную позицию и сочли целесообразным соблюдать конспирацию. Грольману удалось заинтересовать своими планами маркграфа Карла Фридриха Баденского, который в конце лета 1794 г. разослал собратьям-князьям приглашения на конференцию с целью учреждения контрреволюционного княжеского союза. Правда, из-за соперничества князей на конференцию, которая должна была пройти с 29 сентября по 2 октября 1794 г. в Вильгельмсбаде72, явился только Людвиг X Гессен-Кассельский. Два князя договорились оказать финансовую поддержку разработанному «Обществом патриотичных ученых» проекту контрреволюционного журнала, и так возник журнал «Эвдемония, или Счастье немецкого народа. Журнал для друзей истины и права» (Eudamonia oder deutsches Volksglück. Ein Journal für Freunde von Wahrheit und Recht, 1795—1798). Первый номер вышел только весной 1795 г. в Лейпциге с соблюдением полной анонимности.

В программном «проспекте» к этому журналу говорилось, что уже беглый взгляд на французскую историю позволяет понять: «сегодняшние писатели говорят правду, когда утверждают, что революция была подготовлена писателями, одни из которых подрывали алтарь, другие — трон. Именно это происходит и в Германии под воздействием целого ряда сочинений»73. Исходя из этого, «эв-демонисты» поставили своей задачей «выявление и порицание революционных грехов, которые совершают ученые и политические газетчики, журналисты, богословские, философские, исторические и политические писатели нашего времени»74. Таким образом они будут бороться с «якобинским настроем общественного мнения»75.

Поскольку они исходили из того, что «чудовище» Французской революции «породили, вырастили, вскормили и сделали столь сильным, что оно смогло держать в своих когтях толпы людей и ужасать остальных»76, основатели ордена иллюминатов и полагали, что, если не принять действенные контрмеры, «все человечество станет танцевать под дудку нескольких иллюминатов»77, они развернули неистовую пропаганду, не гнушаясь доносами и клеветой78. Кстати, кампания «Эвдемонии» против «пресловутого метафизика»79 и «йенского верховного жреца разума»80 Фихте способствовала выдвижению против него обвинения в атеизме81.

Самую яростную атаку на «эвдемонистов», которые, выступая в свой контрреволюционный крестовый поход, сознательно шли на то, чтобы их орган поносили «как антиреволюционный и анти-иллюминатский журнал»82, предпринял республиканец Андреас Георг Фридрих Ребман83. В своем памфлете «Стражи горы Сион. Известие о тайном союзе против счастья правителей и народов и разоблачение единственной настоящей пропаганды в Германии», анонимно опубликованном в 1796 г. в Гамбурге, он атаковал эвдемонистов в лоб. При этом он так высмеивал тезис о заговоре, пропагандируемый ими: «Два существа сверхчеловеческой природы, по имени Филон и Спартак... если верить этой партии, более десяти лет трудились над выполнением плана, которого людские и ангельские языки не могут выговорить, а смертные существа — постичь... По их знаку Боде отправился в Париж — и единственно этой поездке мы обязаны франкской революцией»84.

Роберт Плерш, автор работы «Что, по сути, было главной причиной французской революции. Серьезное предостережение князьям и правителям Германии», анонимно опубликованной тоже в 1796 г., не подхватил высмеянный Ребманом тезис, будто бы Французскую революцию развязали иллюминаты. Однако он обвинил философов в том, что те якобы подкапывались под «трон и алтарь», немецких просветителей — что они «высмеивали» Библию, толковали ее «на иллюминатский манер», поставили «учение Иисуса на службу Спартаку и Филону», «насмехались» над правителями и тем самым готовили революцию: «Почти все наши князья окружены иллюминатами... а каков, если кратко, характер этой иллюминации? — всеобщий республиканизм! Свобода без ограничения! а ее следствие? — деспотизм над человеческим родом. Люди будут пожирать друг друга, если их раньше сделать свободными, чем хорошими»85.

В том же 1796 г. Леопольд Алоиз Хоффман опубликовал свое сочинение «Две сестры П+++ [= Париж?] и В+++ [= Вена] или Вновь открытая масонская и революционная система» (Die zwo Schwestern Р+++ und W+++ oder neu entdecktes Freymau-rer- und Revolutionssystem). В нем масонство и прежде всего орден иллюминатов представлялись «причиной всех революций, какие происходили до сих пор и еще предстоят»86.





1 Barruel 1789, 34.
2 Ferrand 1790, passim.
3 Так говорится во введении к «Физическому журналу» (Journal de physique) Розье (Париж, 1790), пересказанном в контрреволюционном гамбургском «Политическом журнале» (Politische Journal). Цит. по: Spengler 1931, 90.
4 Rossberg 1942, Anm. 497.
5 Journal von und für Deutschland VII (1790), 3 ff.
6 Hempelmann 1935, 50.
7 Так утверждает Иозеф Ханзен: Hansen 1931/38 I, 643.
8 Politische Journal II, 833-834.
9 Цит no: Hansen 1931/38 I, 643.
10 Chronik Nr. 77, 754, цит. no: Hansen 1931/38 I, 644.
11 Об этом: Feldmann 1957, 52-56.
12 Цит. no: Valjavec 1951, 515.
13 Burke 1964,152.
14 Wolfstieg 1964 I, Nr. 6362.
15 Le Franc 1791,154.
16 Ibid., 62.
17 Об этом: Défourneaux 1965,170-174.
18 Это утверждение автор проверить не смог, вероятно, мы имеем дело просто с маскировкой.
19 Projekte der Unglaubigen 1791, 3.
20 См. с. 73.
21 Schulz 1913, 53.
22 Об этом принце см.: Kneisner 1917, а также его автобиографию: Charles Prince de Hesse 1861.
23 Напечатано в изд.: Schulz 1913, 90—92.
24 Hansen 1931/38 I, Nr. 416.
25 Ibid., Nr. 418.
26 Цит. no: Hashagen 1908, 502.
27 Эта статья напечатана в изд.: Hansen 1931/38 I, 1049.
28 Valjavec 1959; Epstein 1966, 517 ff.
29 Sommer 1932.
30 Hoffmann 1786,17.
31 Ibid., 18.
32 Achtzehn Paragraphen über Katholizismus, Protestantismus, Jesuitismus, geheime Orden und moderne Aufklarung. In Deutschland [= Wien], 1787, цит. no: Valjavec 1959,171.
33 Valjavec 1959,175.
34 WZ 1(1792), 5.
35 См. c. 51.
36 WZ II (1792), 232-233.
37 Ibid., 329-344.
38 Ibid., 330.
39 Ibid., 338.
40 Ibid., 340.
41 Ibid., 341.
42 Magazin III (1793), 65-77.
43 Ibid., 77.
44 Ibid., 71-72.
45 Например, в ibid., 327 «иллюминатство» именуется «родным братом якобинства». Ср. также Uber Eklektiker 1794, 57: «Иллюминатство — опять-таки школа теоретического якобинства; якобинцы же — иллюминаты-практики».
46 WZ IV (1792), 141.
47 Об австрийском якобинстве см.: Wangermann 1966.
48 Цит. по: Hansen 1931/38 II, 754.
49 WZ II (1793), 145-158.
50 Le Forestier 1914, 664 ff.
51 Ср. письмо Шиллера Кёрнеру от 10 сентября 1787 г.: «Вейсгаупт сейчас — притча во языцех... Боде прощупывал меня, не хочу ли я стать м<асоном>. Здесь его считают одним из важнейших людей во всем ордене. Что ты о нем знаешь?» (цит. по: Rossberg 1942, 63).
52 Так писал и Ле Форестье: Le Forestier 1914, 667. Контрреволюционное утверждение, воспроизводимое у Ханса Майера (Hans Maier 1965, 114), будто бы упоминавшийся выше Никола де Бонвиль, один из тех, с кем в Париже общались Боде и Бусше, принадлежал к ордену иллюминатов, не доказано и, как можно утверждать с высокой степенью вероятности, ложно. Большое внимание контрреволюционной публицистики привлекли также контакты Мирабо с немецкими просветителями во время его пребывания в Берлине (1786—1787), на чем здесь подробней остановиться невозможно. Ср. об этом: Le Forestier 1914, 662.
53 WZ II (1793), 149.
54 Ibid., 152.
55 Ibid.
56 Ibid., 153-154.
57 Ibid., 156.
58 Hoffmann 1795, 3-36.
59 Neueste Arbeiten 1794, предисловие (без пагинации); Спартак и Филон — иллюминатские орденские имена Вейсгаупта и Книгге соответственно; ср. также «Вступление от издателя» (Vorbericht des Herausgebers) в гёттингенском «Революционном альманахе» (Revolutions-Almanach) за 1794 г., где пассаж «Авторы великого замысла...» взят из «Новейших работ».
60 Хоффман доносил не только на «немецких якобинцев», как, например, на Георга Форстера, но также на таких людей, как Лессинг и Мендельсон, не гнушаясь при этом игрой на антисемитских чувствах. Ср. прежде всего статью «Некоторые объяснимые необъяснимости в Германии, особенно в майнцских инцидентах» (Einige erklarliche Unerklarlichkeiten aus Deutschland, besonders die Mainzer Vorfalle betreffend): WZ I (1793), 31-65.
61 Цит. по: Sommer 1932, 141.
62 Лоренц Хашка — автор императорского гимна «Боже, храни императора Франца» (Gott erhalte Franz den Kaiser), впервые исполненного в феврале 1797 г.; о контрреволюционной направленности гимна свидетельствует тот факт, что он был заказан правительством и в первой редакции содержал следующий намек на венский «якобинский заговор» 1794 года (см. ниже):«Сокруши мощь злодеев, разоблачи всякое плутовство и мошенничество».
См.: Bibi 1938, 74.
63 Magazin 11 (1793), 132-163.
64 Ibid. IV (1794), 370.
65 Ibid. II (1793), 85.
66 Grolmann 1794; Magazin II (1794), 77-107, под заголовком «Речь об ордене иллюминатов, произнесенная в одной масонской ложе в декабре 1793 г.» (Eine Rede über den Illuminatenorden, gehalten in einer Freymaurer-loge im Dezember 1793, Regensburg 1794).
67 Magazin II (1794), 92.
68 Ibid., 91.
69 Ibid., 104.
70 Об этом: Epstein 1966, 535 ff. и Krüger 1931.
71 К сотрудникам журнала «Эвдемония», издававшегося Обществом патриотичных ученых, принадлежали, в частности, Эрнст Август фон Гёххаузен; Генрих Кёстер, издатель гиссенских «Новейших религиозных событий» (Neueste Religionsbegebenheiten); Г. О. Райххард, издатель гёттингенского «Революционного альманаха» (Revolutions-Almanach); граф Фридрих Леопольд Штольберг, Маттиас Клаудиус. Печатался там и Леопольд Алоиз Хоффман, но в узкий круг «эвдемонистов» он не входил.
72 Об этом прежде всего: Erdraannsdörffer 1892 II, XXII ff., где на с. 188—189 (Nr. 242) опубликована также памятная записка, составленная членом Общества патриотичных ученых, посольским советником Ризе: «Всеподданнейший меморандум, касающийся поощрения и поддержки антиякобинских сочинений для борьбы с революцией и ее идеями» (Untertanigstes Promemoria, die Förderung und Unterstützung antijacobinischer Schriften zur Bekampfung der Revolution und ihrer Ideen betreffend. Wilhelmsbad, 1. Octob. 1794).
73 Eudamonia I (1795), III—IV.
74 lbid.,V.
75 Ibid.,X.
76 Eudamonia II (1796), 9.
77 Ibid., 366.
78 Ср. также Ксений Гёте и Шиллера: «Видите — к югу от вас воют Гекаты ночные собаки, / Эвдемонией их звать, и венский профессор при них» (имеется в виду Л. А. Хоффман).
79 Цит. по: Braubach 1927, 320.
80 Ibid., 322.
81 Об этом: Xavier Léon 19221, 302-310 и Braubach 1927, 320-322.
82 Eudamonia II (1796), 6.
83 Wraskyl907.
84 Rebmann 1796,9-10.
85 Plersch 1796,140-141.
86 Hoffmann 1796b, Vorspruch (без пагинации).

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 4348