• Иоханнес Рогалла фон Биберштайн
 

Миф о заговоре. Философы, масоны, евреи, либералы и социалисты в роли заговорщиков.


4.3. «Руководящий комитет» европейской революции, 1818-1823
 


Низвержение Наполеона уже потому не могло привести к длительному миру в Европе, что с этой победой связывались самые противоположные ожидания. Уже скоро обнаружилось, что военная победа не была победой над революционными идеями и что ссылки на династическую легитимность в качестве главного политического принципа было уже недостаточно. Договор о Священном союзе, учрежденном 29 сентября 1815 г. русским, австрийским и прусским монархами, где договаривающиеся суверены обязывались править как отцы своих народов в духе христианского братства и в соответствии с принципами религии, отражал интуитивное понимание этого. Поскольку из него делались выводы о необходимости реставрации, у либералов Священный союз вызывал чрезвычайное недоверие. Но и католическая церковь видела в нем подозрительную организацию, даже нечто вроде масонского союза1.

Не без оснований представители католической ортодоксии узнавали в расплывчатой идеологии Священного союза «трансцендентальное христианство», с которым они боролись, — то «мистическое иллюминатство»2, которое проповедовали мартинисты и теософы. Эти опасения католиков были тем более оправданными, что на Священный союз оказала косвенное влияние концепция утопического социализма — при всей противоположности целей3. Ведь она, как и он, была основана — как писал Сен-Симон в 1824 г.4 — на понимании, недостающем либералам и сторонникам других политических партий: что предпосылкой «реорганизации» Европы является «систематическая концепция». Эта мысль была отчетливо выражена еще в 1821 г. Робертом Оуэном в его «Докладе графству Ланарк» (Report to the County of Lanark). Оуэн объяснял, что «жалкие средства, предлагаемые радикалами, вигами или ториями в Британии, либералами или роялистами во Франции, иллюминатами в Германии», не в состоянии привести к «полнейшему изменению всего общественного договора», поскольку для этого необходим «великий и универсальный принцип»5.

Политической и социальной реконструкции Европы на основе универсальных принципов пыталась добиться и «Великая Твердь», основанная в 1818 г. Буонарроти и не в последнюю очередь следующая традиции якобинства, а также бабувизма. Как отмечал в своих воспоминаниях Александр Андриан, один из ближайших сотрудников Буонарроти, «идеей-фикс» этой организации была республика 1793 г.6 Целью заговорщиков были «эмансипация и освобождение народов»7, причем в одном политическом кредо это уточнялось следующим образом: «Я верю, что согласно и божескому, и человеческому праву люди как дети общих родителей связаны взаимной любовью. Это божественный источник равенства между людьми, из которого берет начало социальное государство и справедливость и который обуславливает свободу, состоящую в том, чтобы следовать законам, которые установлены с одобрения общества. И что любая другая власть, имеющая иное происхождение, чем воля многих, должна быть осуждена как преступление»8. Из составленного в 1822 г. манифеста «Ареопага», одной из вставленных одна в другую тайных организаций Буонарроти, следует, что принцип народного суверенитета должен был составлять только основу для социалистических преобразований в аграрной и государственной сферах: «Золото может дать только тень свободы. Разорвем же узы частной собственности, на руинах частного землевладения создадим социальную общину. Пусть республика будет единственным собственником: она, как мать, даст каждому из своих детей равное воспитание, пропитание и работу»9.

Если эти социалистические цели, известные лишь немногим посвященным, тогда не получили непосредственного практического воплощения, то попытка «Великой Тверди» играть роль наднационального республиканского революционного комитета все-таки окрыляла противников государственного и общественного строя Реставрации и вселяла ужас в сердца представителей этого строя — прежде всего потому, что многие предполагали, будто эта загадочная организация осуществляет централизованное руководство европейскими революциями 1820—1823 гг. Этот страх характерным образом отражает памятная записка испанского посланника в Берлине Вальехо от 8 мая 1819 г. В ней он приписывает «масонской секте» — которую отождествляет с либеральными, республиканскими и национально-освободительными движениями и в которую зачисляет наряду с немецкими иллюминатами либеральную партию во Франции, большинство протестантов, всех евреев (!), а также итальянских карбонариев, — следующее: «Их истинная цель — универсальная республика, разделенная на республики по числу наций и основанная на развалинах алтарей и тронов»10. Меттерних также счел нужным разъяснить русскому императору Александру в памятной записке поздней осенью 1822 г.: «Национальная принадлежность, политические границы — для секты ничего не существует. В Париже теперь, без сомнения, учрежден comité directeur [руководящий комитет] радикалов всей Европы...»11

Так как из-за неблагоприятной ситуации с источниками вопрос о взаимосвязи тайных политических обществ в Европе, как и о практико-политическом значении «Великой Тверди», остается спорным, эту проблематику, важную для оценки тезиса о заговоре, придется изложить лишь в самых общих чертах. Ведь до сих пор историки, которых занимала по преимуществу национальная история, нечасто обращали внимание на контакты, основанные на идеологической солидарности, оценивали их как сравнительно незначительные12 — или же раздували в мощный международный заговор13.

Строго конспиративная «Великая Твердь» Буонарроти, возникшая в 1818 г. из упоминавшегося «Общества высокодостойных мастеров» с использованием масонских организационных форм и ритуалов, была задумана как головная организация для всех либеральных и республиканских групп и координационный центр для деятельности разных национальных оппозиционных объединений14.

Далеко идущие и порой несколько наивные планы этих заговорщиков15 предусматривали учреждение международной коллегии из двенадцати человек. Эти люди должны были установить связь между центром и революционерами разных наций16. «Великая Твердь», правда, смогла сделать лишь первые шаги в реализации этих планов. Как показывают мемуары Прати, которым до сих пор уделялось мало внимания, ее влияние распространялось по преимуществу на Северную и Среднюю Италию, Францию и в ограниченном объеме на Германию17. В Испании и Польше можно выявить только опосредованное влияние этой организации, разгромленной летом 1823 г. За то, что не удалось опутать Европу эффективной конспиративной сетью, ответственность следует возложить на ряд очень прозаических факторов: малочисленность революционеров,ограниченные возможности для переездов и обмена новостями, языковые барьеры, наконец, международную контрреволюционную солидарность. К тому же отдельные освободительные движения преследовали в основном специфические национальные интересы18 и, несмотря на эмоционально декларированную международную солидарность, едва ли были готовы подчиниться управлению извне, проявляя, однако, заинтересованность в получении информации и установлении договоренностей.

«Великая Твердь», главная резиденция которой предположительно находилась в Швейцарии или в Ломбардии, с 1819 г. пыталась наладить контакт с итальянскими, французскими и немецкими либералами и республиканцами при посредстве разъездных агентов, называемых «мобильными дьяконами»19. Один из них,тиролец Иоахим де Прати, в апреле 1820 г. завербовал живущего в швейцарской эмиграции вождя радикального крыла немецкого буршеншафта — Карла Фоллена20. Уже в мае Фоллен по заданию организации выехал в Париж, где завязал контакты с французскими либералами Вуайе д'Аржансоном, Бенжаменом Констаном, Виктором Кузеном и Жозефом Реем. Последний еще в 1816 г. основал в Гренобле тайное общество «Союз» (Union), к которому принадлежал и Лафайет21. Этот «Союз» был опять-таки тесно связан личными контактами с «Обществом друзей печати» (Société des amis de Ia presse), а также с политическим объединением «Ложа друзей истины» (Loge des Amis de la Vérité), действующим под видом масонской ложи.

Некоторые члены этой псевдоложи были замешаны в провалившемся путче Нантиля (19 августа 1820 г.)22. Двое из них, после вспышки революции в Неаполе поспешившие на помощь тамошним карбонариям, после возвращения во Францию 1 мая 1821 г. основали первую «высокую венту» «французских угольщиков» (Charbonnerie franςaise), которая организовала в 1822 г. неудачный военный путч в Бельфоре23. Антибурбонские французские оппозиционные группировки, к которым наряду с либералами и республиканцами относились также бонапартисты и орлеанисты, имели организационный центр — загадочный «Руководящий комитет», который трудно идентифицировать по источникам и который явно поддерживал тесные связи с «Великой Твердью» Буонарроти24.

В отличие от Франции, в Германии «Великая Твердь» не обнаружила ситуации, которая бы сулила успех при попытке революционного переворота. Круг ее контактов здесь ограничивался радикальными студентами, несколькими южногерманскими интеллектуалами25 и, наконец, несколькими оппозиционно настроенными военными. В то время как во Франции посланцы «Великой Тверди» могли устанавливать связи с уже существующими оппозиционными группами, пользующимися политической поддержкой населения, в Германии подобные группы, что характерно, еще только зарождались. Здесь возникли филиалы «Великой Тверди», непосредственно ей подчинявшиеся. В первую очередь речь идет о «Юнглингсбунде» [Союзе юношей], который в июле 1820 г. учредили Иоахим де Прати, Вильгельм Снелль и Карл Фоллен26. Его целевой группой было немецкое студенчество, которое через посредство Карла Фоллена должно было сотрудничать с французскими либералами и республиканцами27.

Этот «Юнглингсбунд», стремившийся к единству и свободе Германии28, через короткое время уже включал в себя 150 членов, которые под влиянием революций в Неаполе и Испании, а также революционной ситуации во Франции, о которой они были хорошо осведомлены благодаря своим связным, строили буйные революционные планы29. Для их настроения характерно, что в марте 1821 г. двадцать тюбингенских студентов поспешили на помощь пьемонтским революционерам и что осенью 1821 г. йенские студенты задумывали под предлогом сбора военного отряда для помощи грекам сформировать войско силой в десять тысяч человек, которое бы совершило немецкую революцию30.

Замысел организовать в Германии наряду с «Юнглингсбундом» «Меннербунд» [Мужской союз], который бы также работал под руководством «Великой Тверди», не удался31, тем не менее в 1821 и 1822 гг. и в нестуденческой среде было несколько кружков, в которых открыто говорили о революции и которые имели контакт с революционными студентами. В этой связи нельзя не упомянуть группу майора фон Ферентайля из Эрфурта, состоявшую в основном из младших офицеров. Очевидно, сведения о революционных настроениях во французской армии, доступные этому кружку, побудили нескольких эрфуртских офицеров в апреле 1821 г. разработать очень подробный, но нереальный план немецкой революции. Она должна была последовать сразу же за французской, а Эрфурт стал бы ее военным центром32.

Таким образом, «Великая Твердь» оказывала непосредственное воздействие на Германию, и в результате возникли контакты между французскими и немецкими революционерами. На национально-освободительные группы в Польше эта организация влиять уже не могла. Желание установить контакты такого рода разве что побудили Валериана Лукасиньского, основателя и руководителя польского «Национального масонства» (1819—1820), а также «Патриотического общества» (1821—1825), в апреле 1821 г. послать эмиссара в Париж. Тот получил задание выяснить, «исходят ли революции, сотрясающие Европу, из одного центра, где он находится и связаны ли революции между собой»33. Этот поиск союзников не в последнюю очередь был непосредственной реакцией на провозглашенный в октябре 1820 г. в Троппау принцип контрреволюционной интервенции, в соответствии с которым Пруссия, Австрия и Россия брали на себя обязательство: государства, подвергшиеся «изменению своих правительственных форм посредством мятежа», вернуть «в недра Союза», приняв «принудительные меры, если употребление силы окажется необходимо»34.

После того как неаполитанские карбонарии летом 1820 г. совершили успешную революцию, а австрийские войска на основе троп-пауского решения весной 1821 г. подавили эту революцию, либералы повсюду в Европе солидаризировались с карбонариями. Если отныне республиканцы и либералы не только во Франции, но, например, и в Польше присвоили себе почетный титул «carbonara» и частично переняли ритуал карбонариев (угольщиков), это объясняется тем, что организация последних стала главной политической темой дня для всей Европы. Поскольку карбонарии, как и масоны, объявляли себя преемниками старинного ремесленного братства — братства угольщиков, их часто рассматривали как разновидность масонских объединений. Это было сделано и в папском эдикте от 13 августа 1814 г., где они были осуждены вместе с масонами и всеми остальными «тайными обществами» как «пагубный яд»35. Однако фактически движение карбонариев имело совсем другой характер, чем масонство. В отличие от последнего, оно рекрутировало своих сторонников в основном из низших и средних слоев и представляло собой массовую организацию, насчитывающую несколько сот тысяч членов36. Оно преследовало исключительно социально- и национально-освободительные цели, причем в архаичном, христианско-мессианском выражении. Тем самым оно как «народное масонство» (massoneria popolare)37 вступало в соперничество с неаполитанскими масонами, выходцами из узкого круга образованной и имущей буржуазии, которые, как и прочие их собратья по ордену, были ориентированы скорей на деизм и рационализм.

Так что если в остальной Европе либералы и республиканцы ссылались на южноитальянских карбонариев и заимствовали их обычаи, это объясняется сочувствием неаполитанскому освободительному движению, которое подавила меттерниховская реакция. Наряду с непониманием специфических черт этого движения, что было вызвано неполнотой информации, в этом отразилось и желание малочисленных либеральных и республиканских заговорщиков приобрести столь же широкую базу в массах, какую имели карбонарии. У напуганных консерваторов и контрреволюционеров все это почти неизбежно должно было создавать ложное впечатление — подтверждавшееся контактами с отдельными лицами, — что могучий «руководящий комитет»38 европейской революции, а значит, и охвативший всю Европу заговор существует на самом деле.




1 Ср. апологетические замечания лейпцигского профессора философии Фридриха Вильгельма Линднера: «Он [Священный союз] обязан своим существованием не конференции масонских мастеров... но скорее кротости государей» (Lindner 1819, X).
2 Ср.: Maistre 1860 II, 167 (послание от 20 января (2 февраля) 1816 г.).
3 Ср.: Schaeder 1934, 96.
4 Saint-Simon 1824, 158 [Сен-Симон 1910].
5 Оуэн 1950 I. 226-227 [Owen 1821, 31].
6 Andryane 1839 1,170.
7 Ibid. 11,3.
8 Цит. по: Penny Satirist от 10 марта 1838 г. Ср.: Lehning 1956, 123.
9 Цит. по: Penny Satirist от 10 марта 1838 г. О республиканско-анти-бурбонской оппозиции в целом см: Spitzer 1971.
10 Цит. по: Lamy 1910, 299.
11 В «Тайной памятной записке об основании центрального комитета северных держав в Вене» (Geheime Denkschrift über die Gründung eines Central-Comités der nordischen Machte in Wien), цит. по: Metternich 1880/84 II/2, 595.
12 Ср., например, Schnabel 1933, 210, где, в частности, говорится: «Непосредственных связей между этими отдельными союзами [комунерос, карбонариями, Этерией, буршеншафтами] не было, каждое национальное движение шло собственным путем...»
13 Особенно это касается польской историографии. Например, М. Ку-кель (Kukiel 1960, 67) говорит о европейской «Carbonari Revolution,1820-1823».
14 Об этом: Saitta 1950/51; Eisenstein 1959; Lehnig 1956.
15 Так, в 1820 г. Прати с двумя немцами, Вильгельмом Снеллем и Карлом Фолленом, основал в Швейцарии «триумвират» с целью «поднять весь континент на политическую акцию, рискнуть нашими жизнями в борьбе демократии с аристократическим деспотизмом, выпустить на свободу ярость народной мести нашим угнетателям» (цит по: Penny Satirist от 10 февраля 1838 г.).
16 См.: ibid.
17 Ср. ibid.: «С целью придать нашим планам масштабность мы решили вербовать новых соучастников в Италии, Франции и Германии. Соответственно мы разъехались по трем разным направлениям — Ф<оллен> в Париж, С<нелль> в Германию, а я [Прати] — в Италию». Ср. также: Zavala 1971, cap. 4 («Carbonarismo europeo у republicanismo espafiol»).
18 Здесь следует указать на трения между «Патриотическим обществом», вышедшим в 1821 г. из польского «Национального масонства», и Южным обществом декабристов — трения, которых не предотвратили даже конспиративные договоренности. Об этом: Медведская 1954, 276 сл.
19 Lehning 1956,122.
20 Haupt 1907, 37-38. Ср. также: Blesch 1917,19; Wit 1830, 201 ff.; Münch 1873, 26.
21 Guillon 1895,140.
22 Ibid., 121.
23 Ibid., 144 ff.
24 Lehning 1956,126-127.
25 Здесь надо назвать прежде всего штутгартского издателя Самуэля Готлиба Лишнинга, который поддерживал тесные контакты с радикальными студентами в Тюбингене, а также с французскими республиканцами. Ср.: Haupt 1934,130.
26 Ср.: Penny Satirist от 10 февраля 1838 г.
27 По воспоминаниям «ренегата» Вита, Карл Фоллен, чье влияние испытал убивший Коцебу член буршеншафта Занд (Blesch 1917, 53—54), якобы заявил французам, что его друзья готовы устранить короля Франции и его семью, если французы обязуются предоставить немцам «деятельную поддержку» (Wit 1830, 212-213).
28 Ср.: Hase 1872,127.
29 Frankel 1912, 282 ff.
30 Ibid., 286.
31 Blesch 1917, 69.
32 Frankel 1912, 273 ff.; Penny Satirist от 10 февраля 1838 г.
33 Цит. по: DyUgowa 1970,163.
34 Цит. по: Соловьев 1995, 223.
35 Цит. по: Acta Latomorum 1815 II, 224.
36 Согласно Рату (Rath 1963/64, 370), оценки численности членов организации колеблются между 300 тысячами и 642 тысячами.
37 О карбонариях см.: Memoirs 1821; Pépé 1846; Johnston 1904; Romani 1950; Rath 1963/64.
38 Цит. no: Nicolli 1931, 24.

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 4505
Другие книги
             
Редакция рекомендует
               
 
топ

Пропаганда до 1918 года

short_news_img
short_news_img
short_news_img
short_news_img
топ

От Первой до Второй мировой

short_news_img
short_news_img
short_news_img
short_news_img
топ

Вторая мировая

short_news_img
short_news_img
short_news_img
топ

После Второй Мировой

short_news_img
short_news_img
short_news_img
short_news_img
топ

Современность

short_news_img
short_news_img
short_news_img