Идеология национал-большевизма

Если Троцкий поощрял национализм, то председатель ВЧК Феликс Дзержинский решил его провоцировать для создания организации, способной проникнуть в белое движение¹. в 1921г. был арестован монархист А. Якушев, не признавший в свое время Временное правительство и отказавшийся от поста заместителя министра.
После большевистской революции Якушев вступил в небольшую тайную монархическую организацию, но с самого начала проповедовал "советско-монархическое народничество". Будучи за границей, в 1921 году он пришел в восторг от статей Ширинского-Шихматова, проповедовавшего в журнале "Двуглавый орел" примерно эту же мысль². В своей анкете после возвращения из-за границы в 1921 году Якушев написал, что является русским националистом. В январе 1922 года Дзержинский сделал сообщение на заседании коллегии ГПУ, что раскрыта тайная монархическая организация, но что не имеет смысла уничтожать ее, а лишь инфильтрировать, чтобы эффективно следить за эмиграцией. Дзержинский сказал, что в настоящее время наиболее подходящей фигурой для этой цели он считает Якушева, про которого было сказано, что он превыше всего ставит интересы России. Это было началом "Треста", который действительно добился больших успехов. Помимо Якушева в нем сотрудничали генерал Зайончковский, подписавший, как известно, брусиловское воззвание, и генерал-лейтенант Н. Потапов.

Про взгляды Зайончковского было упомянуто. Что касается Потапова, то уже говорилось, что он перешел на сторону большевиков в ноябре 1917 года и был назначен начальником Генерального штаба, а впоследствии начальником военной контрразведки.
Эта тройка разыгрывала перед эмигрантами роль членов тайной монархической организации, которая будто бы проникла в самые важные сферы, а особенно в армию и ГПУ. Однако "Трест" отличает от простой провокационной организации то, что он проповедовал в среде эмиграции соединение монархии и Советов, куда должны были быть включены лучшие элементы советского режима. Характерно, что переговоры на этой основе происходили у Якушева даже с Н. Марковым-вторым и великим князем Николаем Николаевичем.
Разумеется, для ГПУ это было чистой провокацией, но сама идея разработки такой идеологии, даже в провокационных целях, симптоматична. Она показывает принципиальную возможность существования некоей идеологической базы сотрудничества между большевиками и крайне монархической частью эмиграции.
Крайне сомнительно, чтобы Якушев, Зайончковский и Потапов действовали лишь как простые шпионы. Учитывая имеющуюся информацию, можно предположить, что они могли рассматривать свою деятельность как первую попытку сотрудничества между большевиками и монархистами, которая впоследствии могла бы стать основой для их реального сотрудничества.
Мнимый монархический центр служил как бы символом того, что такая возможность в принципе существует. Можно почти не сомневаться, что эти трое независимо от планов ГПУ могли иметь психологию двойников, преследующих и свои цели. Все это ярко проявилось в деле Шульгина в 1926 году, о чем будет идти речь ниже.
Важно также и то, что ГПУ хотя бы для провокационных целей пришлось сформулировать правую националистическую программу, которая впоследствии с помощью Шульгина стала широко известной и прочитанной руководством уже в 1926 году, в критический момент для национал-большевизма.

---

¹ В основном история "Треста" излагается по Войцеховскому и отчасти по книге Bailey, равно как и по статьям в журнале "Возрождение". Бернард Парес полагает (Pares, 1931), что Якушев был в самом деле антибольшевиком, но, будучи арестован, обещал лишь с ними сотрудничать.
² Впоследствии сам Ширинский-Шихматов стал национал-большевиком, а еще позднее склонился в сторону религиозного национализма под влиянием Бердяева (см. напр., Варшавский).

<< Назад   Вперёд>>