Военно-фашистское движение в Японии

Надо помнить, что с конца 1922 г. революционное движение в стране вступило в новую полосу не только количественного роста, но поднялось и на более высокую качественную ступень, ибо в результате размежевания, подготовленного всеми предыдущими периодами, произошло оформление революционных рабочих организаций. В 1922 г. была создана японская компартия, затем ряд левых профсоюзов, объединившихся в середине 1924 г. в «Хиогикай». Количество членов профсоюзов удвоилось к этому времени сравнительно с 1922 г. Забастовочное движение начало приобретать наступательный характер. В движение втягивалась и деревня: в 1922 г. было создано первое крупное всеяпонское крестьянское объединение («Нихон Номин Кумнай»), в 1923 г. было зарегистрировано 2 тыс. случаев крестьянских волнений. Против организующегося и подымающегося на борьбу крестьянства помещики выступали также организованно, и с 1921 по 1926 г. было создано 1 700 местных помещичьих и смешанных помещичье-арендаторских союзов. Недовольство охватывало и значительные круги городской мелкой буржуазии, которая в частности горячо поддерживала агитацию «Лиги борьбы за всеобщее избирательное право», проводившей в 1923 и последующих годах массовые митинги по всей стране. Вспыхнувшее в Корее восстание «автономистов» было также чрезвычайно грозным симптомом, хотя правительству и удалось кровавыми мерами подавить его.

Полоса белого террора, проведенного правительством против рабочего и крестьянского движения после сентябрьского землетрясения 1923 г., не смогла разрушить эти организации, и рост их влияния продолжался безостановочно. Эти внутренние потрясения сопровождались, а отчасти и обусловливались ухудшением международного положения Японии: необходимостью в результате Вашингтонской конференции отказаться от ряда специальных прав в Китае, расторгнуть англо-японский союз, согласиться на распространение деятельности созданного САСШ банковского консорциума на Манчжурию, вывести японские войска с советского Дальнего Востока и т.д. Перед лицом всех этих факторов правительство должно было пойти на показные уступки массовому движению и в то же время подготовиться для нанесения сокрушительных ударов этому движению.

Падение ультрареакционного кабинета Киоута и приход к власти кейсекаевского правительства. Като, выступившего с комбинированной программой «либеральных реформ и преследований революционных элементов», удовлетворял этой потребности. Правительство Като было одним из наиболее буржуазных правительств, которые знала Япония: четыре члена кабинета министров были непосредственно связаны концерном Мицубиси, остальные были в той или иной мере косвенно связаны с финансовыми и промышленными кругами, близкими к этой фирме. Приход Като означал действительно значительное усиление влияния промышленной буржуазии на аппарат власти и упадок влияния помещиков и военно-чиновничьей бюрократии. В рядах самой бюрократии и высших бюрократических учреждений к этому времени уже в полной мере сказалось усиление влияния буржуазии. Если раньше такие инстанции, как императорский двор, генро, верхняя палата были целиком или почти целиком в руках военного дворянства или чиновничества, то теперь при самом императорском дворе, как мы увидим из дальнейшего изложения, настолько окрепло влияние буржуазных групп, что вскоре стало возможным образование дворцовой клики (Макино — Икки), противопоставляющей себя военщине. Генро, представленный Сайондзи, тесно связанный с концерном Сумитомо, также потерял характер военно-дворянского института. В верхней палате значительно расширилось количество членов, непосредственно представляющих крупнейшие концерны и даже связанных с парламентскими политическими партиями. Таким образом за исключением армии и тайного совета во всех высших инстанциях власти влияние буржуазии к этому времени значительно усилилось. Эти сдвиги и сделали возможным проведение правительством той комбинированной политической программы, о которой мы писали выше, ибо во «всеобщем избирательном праве» например буржуазия видела не только средство удержания под своим контролем массового движения, но и средство усилить свое влияние на аппарат власти за счет военно-дворянских элементов бюрократии.


В 1925 г. был принят закон о всеобщем избирательном нраве и одновременно совершенно средневековый по своему содержанию «закон об опасных мыслях». Этот последний закон, предоставлявший полный простор для полицейского произвола, должен был обессилить революционные организации и нейтрализовать возможное их влияние на выборах, поскольку правом выборов пользовалось теперь почти все взрослое мужское население страны и количество выборщиков поднялось с 2 800 тыс. до 13 млн. человек. Правительство Като приступило также в выработке законопроектов об аграрных реформах, целью которых было разрядить напряженность остроту экономического и политического кризиса в деревне путем поддержки также и кулацких хозяйств вместо односторонней поддержки паразитического помещичьего землевладения. Конечно только с очень большой натяжкой можно называть правительство Като «либеральным», но после дворянско-черносотенного кабинета Киауры оно означало все же, что правительство перешло к тем группам крупного капитала, которые поняли, что без известных уступок демократическим требованиям феодально-буржуазный блок не сможет больше удерживаться у власти. Пришедший на смену Като кабинет Вакацуки смог продолжать эту линию отчасти благодаря тому частичному промышленному оживлению, которым характеризуются 1925-1926 гг. Характерно, что и правительство Вакацуки старалось (по крайней мере внешне) не слишком компрометировать себя открытой поддержкой феодальных помещиков в процессе продолжающегося обострения классовой борьбы в деревне.

Не следует конечно думать, что Като или Вакацуки, или стоявшие за их спиной группы финансовой и промышленной буржуазии всерьез намеревались рвать узы, связывающие их с полуфеодальным землевладением и с военно-бюрократическим аппаратом монархии. Во всяком случае они не дали никакого повода, чтобы подозревать их в этом. Что они однако выразили достаточно ясно — это стремление окрепшей во время мировой войны и в последовавшие за ней годы японской промышленной и финансовой буржуазии увеличить свою роль в этом блоке и свое непосредственное влияние на аппарат государственной власти. Война в колоссальной степени обогатила японскую буржуазию. Развитие в годы войны экспорта капитала в Китай и в другие азиатские страны понизило удельный вес интересов ряда буржуазных групп в землевладении и совместных с государством предприятиях, увеличив роль самостоятельных буржуазных интересов (например японская текстильная промышленность в Шанхае). Наряду с теми фракциями буржуазии, которые до этого участвовали во власти, появились влиятельные новые буржуазные группы, также претендующие на власть, на доходы, на покровительство со стороны государства. Именно со времени мировой войны стало также типичным и образование монополий финансового капитала в современном смысле этого слова, т. е. не только тех, которые были связаны со старыми монополиями и привилегиями эпохи торгового капитала и феодализма, а основывались на сращении быстро выросшей промышленности с новыми банковскими центрами либо со старыми банками, в которых, однако, доля частных вкладов значительно возрастает и которые, окрепнув в финансовом отношении, меньше зависят уже от государственных подачек.

Наступивший после мировой войны кризис, банковские крахи 1920 г., последствия землетрясения 1923 г. и наконец финансовый кризис 1927 г. способствовали дальнейшему росту централизационных и концентрационных процессов в этом направлении. Под политические претензии ряда групп буржуазии подводилась таким образом серьезная экономическая база. Буржуазия как класс требовала увеличения своей роли в аппарате власти, не удовлетворяясь теми привилегиями, которые были завоеваны отдельными фракциями буржуазии. Эти ее претензии вырастали также в силу общего обострения классовой борьбы в стране, ибо последнее обстоятельство все более властно наталкивало на мысль, что только расширение базиса государственной власти и отказ от некоторых наиболее отживших порядков поможет сохранить от развала всю систему.

Если в конечном счете политика Като и Вакацуки была лишь маневром для удержания от развала всей социальной системы буржуазно-помещичьей Японии, то в той конкретной исторической обстановке, в которой она начала проводиться, она должна была все же вызвать недовольство со стороны более агрессивных групп господствующих классов и в первую очередь со стороны военщины и части бюрократии и помещиков.

Все эти события привели сначала к расколу «Юдзонся», а затем к возникновению из его осколков ряда новых реакционных организаций. Распад «Юдзонся» был неизбежен, поскольку первые годы его деятельности показали, что при разнородности своего состава общество это лишено возможности действовать в сложной политической обстановке. Но те же люди, выступая сепаратно, могли рассчитывать каждый на ту или иную группу последователей, ибо вместе с приходом в движение более широких социальных слоев и обострением разногласий в среде самих господствующих классов «политические вкусы» различных фракций стали весьма разнообразны. Между тем все эти «вкусы» надо было суметь удовлетворить для того, чтобы удержать под влиянием реакции те новые миллионы граждан, которые теперь получили избирательные права. К тому же каждая из борющихся групп хотела создать организации, которые будут ее собственным инструментом в политической борьбе. Все это обусловило тот факт, что, примерно с 1924 по 1926 г. включительно, мы наблюдаем бурный рост различных патриотических, националистическо-великодержавных, реакционно-монархических, просто черносотенных обществ и союзов, именующих себя национал-социалистическими или фашистскими. Все они большей частью очень слабо связаны между собою, большинство из них не представляет собою централизованных общеяпонских организаций, лишь меньшинство из них становится действительно массовыми организациями. Тем не менее эти организационные перегруппировки создают базу и ряд организующих центров для последующего развития великодержавно-монархического и именующего себя «фашистским» движения, и поэтому сложившиеся к настоящему времени в этом движении группировки не могут быть проанализированы иначе, как на основе предварительного выяснения характера организаций, сложившихся в период 1924-1926 гг.

Основой для большинства этих организаций явились осколки распавшегося «Юдзонся». «Юдзонся» распалось в средине 1923 г., а в конце этого года и в течение следующего 1924 г. руководящие деятели, входившие в это общество, создали ряд самостоятельных организаций.

Помимо этих организаций, создавшихся преимущественно из осколков распавшегося «Юдзонся», в течение следующих двух лет возник и ряд новых союзов, не связанных с политическими деятелями, принимавшими участие в рядах «Юдзонся». В процессе дальнейшего развития часть всех этих новых организаций примкнула к одному из оформившихся раньше реакционно-шовинистических течений. Однако основные из этих вновь возникших организаций продолжали работать над задачей создания «самостоятельного» националистического движения, могущего рассчитывать на поддержку мелкобуржуазных элементов города и деревни. Поэтому будет правильным, если мы скажем, что в эти годы существовало четыре основных направления в лагере реакционно-шовинистического движения.

Это были, во-первых, реакционно-националистические организации, связанные с наиболее консервативными кругами буржуазно-помещичьих политических партий и монархической бюрократии. Сюда мы относим уже описанные нами организации: «Общество духа великой Японии» («Кокусуйкай»), «Народно-трудовое общество» («Ямато Минрокай») и «Общество государственных основ» («Кокухонся»). Под их влияние подпали и некоторые из вновь возникших организаций, в том числе «Сейгидан», «Киноо Ремней», «Кайкокай», «Нихон Дзюнкокукай» и «Рнккэн Исиито».

Остановимся на описании этих новых организаций. «Великояпонский союз справедливости» («Дайнихон Сейгидан») создан в 1925 г. крупным промышленником Сакаи Эйзио, председателем объединения строительных подрядчиков в Осака и главой ряда крупных промышленных предприятий в электротехнической, керамической и других отраслях промышленности, но в то же время и крупным земельным собственником. Союз этот не поскупился насытить свою программу и агитационную литературу словами о справедливости, гуманности, милосердии, сердечном сотрудничестве и т. д. Классовая борьба объявлялась им противоречащей национальному японскому духу. Интересы рабочих и капиталистов не противостоят друг другу, так как каждый рабочий, если он будет старателен и инициативен, может стать самостоятельным хозяином. Под этими лозунгами «Великояпонский союз справедливости» развил широкую деятельность как в деревне, где он активно вмешивался в конфликты между арендаторами и помещиками, так и в городе, где он приступил к расколу существующих пролетарских организаций и к созданию в Японии «зубатовских» профсоюзов. В этом направлении союз добился известных успехов. На этой основе он выступил активно во время текстильной забастовки 1927 г., громя революционные рабочие организации и организуя штрейкбрехеров под лозунгом: «Ни за капиталистов, ни за рабочих!» Сам Сакаи ездил в 1930 г. в Италию, виделся с Муссолини и по возвращении в Японию ввел для членов своей организации ношение черных рубашек. В вопросах внешнеполитических эта организация не проявляет активности. По утверждению ее руководителей она насчитывает около 180 тыс. членов. Хотя эта цифра должна быть признана крайне преувеличенной, однако несомненно, что «Великояпонский союз справедливости» принадлежит к числу наиболее массовых реакционных организаций.

«Союз верности императору» («Киноо Ремней») был основан в январе 1924 г. крупным предпринимателем Судзуки Исаму — главой акционерной компании по разведению и продаже скота. Надо думать, что именно интересы его профессии, широким успехам которой препятствует весь строй японского сельского хозяйства, в котором животноводство стоит на чрезвычайно низкой ступени развития, подтолкнули Судзуки Исаму еще до создания этого общества выступить с пропагандой идеи поощрения переселенческого движения из Японии в другие страны.

Для тех, кто теснейшим образом связан с полуфеодальным строем японского сельского хозяйства и заинтересован в сохранении помещичьей собственности на землю, эмиграция представляется единственным выходом из всех социальных зол японской деревни. Хронический аграрный кризис, который все больше обострялся в Японии в послевоенные годы, также активизировал связанные с землевладением элементы и заставлял по ряду конкретных вопросов (налоги, пошлины, цены) рыцарей ренты объединяться против рыцарей прибыли. Лозунгом этого объединения было восстановление самодержавной власти императора, свободной от всяких парламентских организаций, ибо уже показанная всей предыдущей практикой продажность японских парламентариев позволяла финансовым концернам и денежной буржуазии лучше защищать свои интересы через парламентский аппарат, чем сравнительно распыленному помещичьему землевладению.

Все эти идеи и легли в основу созданного Судзуки общества пропаганды «Сисодзендокай», приступившего к изданию своей газеты «Кокка» и переименовавшегося затем в «Союз верности императору» («Киноо Ремней»). Помимо самого Судзуки Исаму в обществе руководящую роль играл граф Огасавара Цесей, бывший в это время вице-адмиралом и советником министерства двора, представитель одной из самых аристократических фамилий эпохи Токугава, сын бывшего главы клана Карацу, крупный чиновник морского министерства и член палаты пэров от Токио. Не удовлетворяясь этими связями с представителем феодального дворянства, Судзуки Исаму в качестве председателя общества привлек генерала Кикуци Такео. Этот последний и обеспечил связи «Союзу верности императору» с «Обществом государственных основ» («Кокухонся»), в состав правления которого он был включен. Под его руководством союз занялся пропагандой преимущественно в деревнях, рассылая агитаторов, которые организовывали деревенские собрания с помощью местных ячеек «Союза резервистов». Программой союза было объявлено пропагандирование идей абсолютного самодержавия и сохранение престижа и чести страны, т. е. борьбы против современных демократических идей, и активная захватническая внешняя политика. Союз насчитывал пять тысяч членов.

«Общество восстановления личности» («Кайокай»), организованное ген. Оой Кентаро, интересно лишь в том отношении, что это первая из известных нам офицерских организаций, активно выступившая в рядах шовинистического движения. Круг ее влияния был однако весьма ограничен: она объединяла несколько десятков отставных армейских и морских офицеров. «Жертвенное общество Великой Японии» («Нихон Дзюнкокукай») г-на Мацуй и «Общество конституционных преобразований» («Риккэн Исинкай») Танака Савадзи и Ямато посвятили себя преимущественно монархической агитации в городах. Первое из этих обществ сблизилось впоследствии с группой Тоямы и с группой Ясуока (из «Юдзонся») и под пан-азиатским лозунгом «Международная революция против белой расы» объединило около 10 тыс. членов. Второе общество, во главе которого стоит сын ген. Танака, имеет довольно прочные связи в бюрократических кругах, но не отказывается также от использования парламентской системы, декларировав, что оно намерено завоевать парламентское большинство и после этого «в течение 25 лет полностью перестроить Японию на новых основах», которые должны заключаться в «служении воле императора». Сам Танака выставлялся на последних выборах кандидатом от 1-го избирательного округа в Токио. Официальные отчеты общества утверждают, что в его рядах состоит 15 тыс. членов, но очевидно цифра эта значительно преувеличена.

Во всей описываемой здесь группе организаций широким кругом влияний и прочным разветвленным для работы в массах аппаратом обладали только «Общество духа Великой Япония» («Кокусукай») и «Великий японский союз справедливости» («Сейгидан»), число членов которых продолжало расти и которые более или менее успешно справлялись с возлагавшимися на них задачами по подавлению революционных выступлений. Остальные организации носили пропагандистский характер, и круг их влияния был весьма ограничен. Что касается руководства всей этой группой организаций, то оно все больше сосредоточивалось в руках «Общества государственных основ» («Кокухонся»), о котором поэтому здесь необходимо сказать несколько подробней.

Возникновение этого общества в 1918 г. мы описали уже выше и показали, что его основным ядром были крупные монархические чиновники — преимущественно ведомства юстиции, — группировавшиеся вокруг барона Хиранума и тесно сотрудничавшие с правительством. Однако вокруг этого ядра сгруппировались к 1924 г. не только представители военной и чиновничьей бюрократии, занимавшие видное место в различных националистических и реакционных организациях (ген. Кикуци Такео, граф Огасавара Цесей, ген. Сиотэн, бывш. минюст Хара и др.), но и руководители буржуазного «делового мира» — Судзуки (лидер сейюкай), крупный финансист Икэда Сейкин и т. д. Из этого может быть сделан вывод, что выдвижение этого общества в 1924-1925 гг. на руководящее место среди всей описываемой здесь группы реакционных организаций означает сплочение всех групп господствующих классов вокруг старой платформы «Общества государственных основ». Такой вывод был бы, однако, неправилен.

В действительности в самой организации «Общества государственных основ» в 1924-1926 гг. произошли уже существенные сдвиги, которые могут быть сведены к тому, что лидеры финансового и делового мира занимали уже в обществе не руководящее, а подчиненное положение, а руководство обществом закрепилось в руках монархической бюрократии. Японский журналист Кимура в январской книжке журнала «Сейкай Орай» за 1933 г. писал, что «следует возражать, если кто-нибудь скажет, что, отняв от Судзуки его организацию «Кукусуйкай», в остатке мы получим ноль». И Кимура безусловно прав, ибо хотя Судзуки и выступил организатором этой банды реакционных погромщиков, но наряду с этим он продолжал пользоваться оружием парламентаризма и продолжал играть видную роль в партии (Сейюкай), в которой были представлены не только интересы землевладения, но и интересы серьезных групп промышленности и финансового мира.

Наоборот, о бароне Хиранума, хотя он и стоит обеими ногами на почве компромисса между капитализмом и феодализмом и воздерживается даже от демагогических выпадов против капитализма, надо сказать, что если отнять от него «Кокухонся», то действительно останется ноль. И поэтому переход руководства в рядах реакционных организаций от Судзуки и других сейюкаевских лидеров к Хирануме в 1924-1926 гг. заслуживает серьезного внимания, ибо этот факт означает усиление влияния в реакционно-великодержавном движении военно-бюрократического крыла за счет буржуазного крыла. Основой этого процесса явился тот переход правительственного аппарата из рук дворянско-черносотенного кабинета Киауры в руки буржуазного правительства Като и затем Вакацуки, о котором мы писали выше и который отбросил в оппозицию к правительству политических представителей помещичьего землевладения, военной и чиновничьей бюрократии и наиболее реакционно-агрессивной части той же буржуазии. Взгляды этих элементов, недовольных курсом правительства Като, и выражало общество «Кокухонся», сумевшее подчинить себе и реакционные организации, созданные на предыдущем этапе самой буржуазии. В последнем нет ничего удивительного, ибо, во-первых, эти организации создавались не вообще буржуазией, а именно тем ее политическим крылом, которое ближе всего стояло к землевладению (т. е. не кенсейкаевским, а сейюкаевским крылом), во-вторых, человеческий материал, из которого были составлены эти организации, состоял в значительной своей части из мелкого чиновничества, полицейских служащих, наемных громил, мелких деревенских землевладельцев и зависящих от них разоренных и деклассированных выходцев из деревни и стоящих в оппозиции к крупному капиталу мелких лавочников, подрядчиков и т. д.

Сам Хиранума, бывший министром юстиции в кабинете Ямамото, тотчас же после землетрясения оказывается при кабинете Като (т. е. с июня 1924 г.) устраненным от исполнительного правительственного аппарата, но те слои, которые он представляет, постарались выдвинуть его на руководящие посты в учреждениях, созданных согласно японской конституции именно для того, чтобы ограничивать влияние парламента, могущего стать опасным для монархической бюрократии в связи с введением всеобщего избирательного права и ростом влияния буржуазии внутри парламента. Так, в 1924 г. Хиранума был избран председателем палаты пэров, а в 1926 г. назначен вице-председателем Тайного совета. Под его руководством эти учреждения «сдерживали» и без того совершенно ничтожные реформаторские потуги кабинетов Като и Вакацуки и в конце концов в связи с конфликтом, возникшим между Тайным советом и кабинетом Вакацуки по делу о государственной помощи обанкротившемуся Тайванскому банку, добились в 1927 г. падения кабинета Вакацуки и прихода к власти лидера самого реакционного крыла японской бюрократии — ген. Танака. Но еще задолго до прихода последнего к власти, т. е. еще в 1924 г., при кабинете Като, барон Хиранума и его политические друзья решают для проведения своей политической линии использовать не только конституционные учреждения, которые они держат в своих руках (Тайный совет), но и опереться на так называемые «патриотические организации». В 1924 г. они использовали знаменитый «инцидент на улице Торанамаи» (покушение на императора) для усиленной монархической агитационной кампании и оформили в связи с этим официально «Общество государственных основ» («Кокухонся»),

В качество своей программной цели общество провозглашало «укрепление основ государства», а фактически было занято организацией борьбы против всяких демократических, революционных или либеральных течений, пропагандой японской великодержавности и больше всего — борьбой за возвращение всей полноты власти в руки военно-бюрократической касты. Именно в связи с этим в обществе в эти годы начали оформляться те антипарламентские тенденции, которые впоследствии были ярко проявлены им. Не порывая связи с Судзуки и другими сейюкаевскими лидерами, вожди обществ показывали однако, что они принимают сотрудничество с буржуазией только на основе подчинения буржуазии монархической бюрократии.

Политические установки «Общества государственных основ» в 1924-1926 гг. определили не только роль этого общества, но и всех организаций, принадлежащих к описываемому в этом пункте крылу (т. е. «Кокусуйкая», «Сейгидана», «Ямато Минрокая», «Киноо Ремнея», «Кайкокая», «Нихон Дзюнкоку», «Риккэн Инсинто» и т. д.). Продолжая поддерживать связь с реакционно-агрессивными группами сейюкаевской буржуазии, все эти общества все более становятся орудием монархической бюрократии и полуфеодальных помещиков и постепенно начинают усваивать антипарламентские лозунги.

Второе течение в лагере реакционных политических организаций представлено в эти годы обществами, которые группируются вокруг Тоямы и Уциды Рекей. Это были, во-первых, уже описанные нами их старые общества (их коронная организация «Общество черного дракона» и созданные для «борьбы на внутреннем фронте» «Дружина по борьбе с большевизацией» и «Общество осенней воды») и, во-вторых, ряд новых обществ, возникших в 1924-1925 гг. Из последних общество «Тойо Киосенкай» («Общество сосуществования на Востоке»), созданное в 1924 г. Тоямой, и «Тоа Ренмей» («Лига Восточной Азии»), созданная в 1925 г. Иукано Кинци, являются простыми филиалами общества «Черного дракона» и не носят массового характера.

Большего интереса заслуживают общества, также воспринявшие основные установки общества «Черного дракона», но созданные не им непосредственно, а образовавшиеся в результате раскола «Юдзонся». Среди них следует прежде всего указать на общества, созданные Касаги. Последний, так же как и Окава, работал раньше в Исследовательском институте ЮМЖД и был одним из создателей «Юдзонся», но в момент раскола последнего разошелся с Окава, считая, что главное внимание патриотов в настоящее время должно быть уделено изучению объектов японского империализма на материке, а не вопросам внутренней политики. Ухудшившееся к этому времени международное положение Японии (о чем мы писали выше) послужило толчком к организации и объединению ряда великодержавно-настроенных интеллигентских групп, большей частью материально связанных с различными колониальными предприятиями японского империализма (ЮМЖД, Восточное колонизационное общество и т. д.). На эти элементы и опирался Касаги в созданном им обществе «Токай Ремней» («Союз развития Востока»), выступившем с обычной пан-азиатской программой «освобождения цветных народов». По инициативе Касаги была создана также и «Каага Кудзику» («Группа развития Азии»), посвятившая себя постановке изучения восточных языков, докладов и лекций об азиатских странах и т. д. Аналогичный характер носит и находящееся также под влиянием Касаги, но возникшее позже общество «Дайюбокай». Массового характера ни одно из этих обществ не имеет.

Наряду с обществами, созданными Касаги, к этому же крылу реакционного движения должно быть причислено и созданное Иосида. в 1924 г. общество «Дайтося» («Большое объединение»), Сам Иосида происходит из Фукуока и является учеником Тоямы. Основное свое внимание общество это концентрировало на пропаганде идея активной японской политики в Манчжурии. Первоначально оно представляло собою объединение Группы журналистов вокруг газеты «Осака Майничи», но в 1925 г. центр деятельности общества был перенесен в Дайрен, где оно опирается на служилые чиновничьи и интеллигентские круги местных японских резидентов. Позже возникло и токийское отделение ЭТОГО общества. Круг влияния этого общества остается однако весьма ограниченным: оно насчитывает всего несколько сот членов. В последние годы замечается, что общество это усиливает внимание и к вопросам внутренней политики: сохранив в качестве центральных пунктов своей программы «объединение малых и слабых азиатских племен, освобождение Азии от захватнических планов и от цепей иностранного гнета» (конечно — не японского), общество это включило в свою программу и «борьбу за реформу в системе управления», создало в Циба специальную сельскохозяйственную школу общества «Дайтося» и связалось с одним из деятелей террористического крыла японского фашизма, Симадзу, и с известным своей антипарламентской агитацией бывшим минсейтовцем Накапо.

Если вспомнить, что и сами Тояма и Уцида по мере обострения внутренних классовых противоречий в стране принуждены были заняться «борьбой на внутреннем фронте» и создали с этой целью «Дружину по борьбе с большевизацией», то будет очевидным, что и их ученик Иосида должен был пойти по этому же пути. Путь этот обязывает конечно тех, кто вступил на него, прибегнуть к известной дозе социальной демагогии, но политическое лицо «Большого объединения», так же как и других организаций Тоямы и Уциды, определяется в 1924-1926 гг. не столько его критикой системы управления, парламентских учреждений и т. д., сколько тем, что оно остается исполнительным органом японской агрессии на континенте, а это значит — органом военного министерства в первую очередь.

Все же должно быть отмечено, что 1924 — 1926 гг. создали известное сближение между организациями, находящимися под влиянием общества «Черного дракона» («Кокурюкая») и организациями, описанными в предыдущем пункте, т. е. находящимися под влиянием «Общества государственных основ» («Кокухонся»). Сближение это носит взаимный характер, так как основывается, с одной стороны, на том, что в рядах организации, находящихся под влиянием «Общества государственных основ», решающая роль переходит к военно-бюрократическим группам и крепнет оппозиция против парламентско-политических кругов, а с другой стороны, в рядах организаций, находящихся под влиянием общества «Черного дракона», сохраняется тесная связь с военщиной, но в то же время, в силу необходимости расширять свое влияние в массах, делаются попытки играть антипарламентскими лозунгами, хотя основное внимание этих обществ по-прежнему уделяется вопросам внешней политики.

<< Назад   Вперёд>>