Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика

Консерватизм как общественное течение заметно оживляется после 1 марта 1881 г. Усиливается роль консерваторов в земских собраниях, где они почти повсеместно стали теснить либерально-демократические элементы. Особенно активизировались «охранители» в дворянских собраниях, получив там явное преобладание в 80-е годы. Именно оттуда, из «глубинки» в это время выдвинулся ряд деятелей высшей бюрократии. Среди них - А.Д.Пазухин - предводитель дворянства Алатырского уезда Симбирской губернии - правитель канцелярии Министерства внутренних дел, один из идеологов контрреформ; С.С.Бехтеев - предводитель елецкого дворянства Орловской губернии, введенный в так называемую Кахановскую комиссию, играл важную роль в подготовке земской контрреформы. Из Орловского губернского дворянского собрания были призваны в «верха» на высокие должности А.В.Шереметьев и А.А.Нарышкин. На этом общем фоне избрание предводителя Тверского губернского дворянства из среды либерально-демократической было воспринято в консервативной прессе как чрезвычайное событие¹.

Разрастается сеть консервативных изданий - столичных и провинциальных. В особо трудные для либеральной и народнической печати 80-е годы охранительные органы пользуются поддержкой властей: они не испытывают цензурного гнета, получают субсидии из казны. Основными столпами консерватизма по-прежнему остаются издания М.Н.Каткова -«Московские ведомости» и «Русский вестник», - а также «Гражданин», возобновленный в 1882 году В.П.Мещерским.

Голос Каткова к концу царствования Александра II почти не был слышен - идеолог самодержавия ушел в тень, устранившись от открытой борьбы с теми, кого считал противниками - либералами, демократами, социалистами. «Для кого писать, - объяснял он свою позицию в период диктатуры Лорис-Меликова. - Тот, для кого я единственно держал перо в руках, сам отступается от своей власти, удерживая только ее внешность...»².

На другой день после 1 марта 1881 г. Каткову стало ясно, для кого и что писать: он снова занял пост «сторожевого пса» самодержавия - как сам определил его в одном из писем царю. В полный голос Катков заговорил о том, о чем на рубеже 70-х - 80-х годов высказывался лишь в письмах единомышленникам, посланных с верной оказией. Щеголяя своей независимостью, он снова позволял себе критиковать правительство. Неприкосновенным для него оставался сам принцип самодержавия, но не его живые носители. Гордившийся тем, что его издания существуют без правительственной субсидии, Михаил Никифорович явно лукавил. И в 80-е годы за «Московскими ведомостями» осталась серьезная финансовая поддержка власти: публикация казенных объявлений. В конце 1880 г. в печать проникли сведения о незаконном присвоении редакцией сумм, принадлежавших Московскому университету, у которого Катков арендовал газету. Дело грозило перейти в суд, а редактор-издатель давал пространные, но неубедительные разъяснения: напоминал о своих заслугах перед царем и отечеством, обещая в будущем представить необходимые для оправдания документы. Сменивший Лорис-Меликова министр внутренних дел граф Н.П.Игнатьев не без совета К.П.Победоносцева замял дело: первый публицист правительства должен был быть незапятнанным в глазах публики.

Катков сохранил за собой право обращаться непосредственно к царю, дарованное ему еще Александром II, и широко пользовался им. Как и раньше, ему случалось навлекать на себя недовольство властей: он иногда забывался и переходил границу, допустимую в отношениях с ними. Незадолго до смерти, в 1887 г. он вызвал гнев Александра III статьями по внешней политике. Царь увидел в них прямое вмешательство в дела правительства. Однако Победоносцев уговорил Александра III не наказывать Каткова цензурным предостережением, которое в обществе могло бы быть воспринято как ослабление позиций охранительного органа. Редактору было сделано «словесное внушение» его же ставленником и сотрудником его изданий - Е.М.Феоктистовым, начальником Главного управления по делам печати³. Победоносцев был прав, доказывая, что Каткова некем будет заменить. Яркий публицист, чуткий к интересам самодержавной империи, он добился влияния, какого консервативной печати уже никогда затем не суждено было достигнуть. С гордостью, вполне обоснованной, писал он Александру III, что «Московские ведомости» были не просто газетой, а «случайным органом государственной деятельности. В ней не просто отражались дела, в ней многие дела делались»⁴.

Со смертью М.Н.Каткова в 1887 г. редактором «Московских ведомостей» становится давний их сотрудник С.А.Петровский. Не имевший и доли способности своего предшественника - посредственный публицист и неумелый редактор, - он не удержал газету на том же уровне. Окончательно захирел и «Русский вестник». Интерес к журналу падает еще в 80-е годы, когда издатель, целиком сосредоточившись на газете, передоверил работу в нем Н.А.Любимову. Профессор Московского университета в 80-е годы деятельно занимался подготовкой к проведению университетской реформы и запустил редакционную деятельность. С 1887 г. редактором становится Д.Н.Цертелев, а через год - Ф.Н.Берг, также сотрудник катковских изданий, остававшийся на посту редактора до 1887 г. В «Русском вестнике» почти исчезает публицистика, в свое время составившая популярность журналу Каткова. Балласт малозначительных по теме материалов все сильнее отягощает издание, терявшее читателей даже из консервативного лагеря.

Дела редактора - издателя «Гражданина» шли несколько успешнее. Друг юности Александра III, князь В.П.Мещерский сумел сохранить с ним близкие, хотя и неровные отношения, обеспечившие ему громадную по тем временам субсидию из казны⁵. Репутация у Мещерского была скандальной, отношения с ним порвали и его родственники. Временами из-за очередной истории с князем и Александр III под давлением общественного мнения переставал принимать старого приятеля. Но немилость царя к Владимиру Петровичу (Вово) была недолгой и князь продолжал бывать во дворце, хотя и с «заднего крыльца» - конспиративно. Его письма Александру III передавал обычно Победоносцев. Мещерский писал и специальный Дневник для цесаревича, где развивал идеи «Гражданина» с большей откровенностью. Князь не пытался сделать «Гражданин» теоретическим органом консерватизма - в нем преобладала публицистика, посвященная злобе дня. В подражание Достоевскому Мещерский вел постоянный «Дневник писателя», где пытался отразить хронику текущего. Мещерский был не только хорошо информирован благодаря своим связям, но и прекрасно чувствовал настроения в «верхах». Обо всем этом он со свойственной ему недальновидностью и несдержанностью иногда «проговаривался», по выражению В.И.Ленина, по этой причине «журнальчик» князя читавшего⁶.

Идеи «Гражданина» не были оригинальными. По выражению современника, он «снимал сливки» с катковских изданий или, как еще говорили, был их «секундантом» в борьбе с идейными противниками. «Вторичность» публицистики журнала-газеты восполнялась литературными приложениями - романами Мещерского из жизни «большого света» и «полусвета». Бойкое перо и знание материала обеспечили им успех у довольно широкого круга читателей, знакомившихся с консервативными идеями по этой беллетристике. Мещерский открыто и гордо называл себя непопулярным в России словом «консерватор» (оно стало одним из его псевдонимов). В эпоху Александра III, почувствовав особые возможности для своей литературной деятельности, он основал новые издания, рассчитанные на широкого читателя: «Воскресение» (1887-1905) и «Русь» (1894-1896). Несмотря на богатые иллюстрации, «Русь» почитателей не приобрела: журнал прославился защитой телесных наказаний для крестьян. «Воскресение» также не имело успеха.

В 90-е годы среди консервативных изданий, влачивших довольно жалкое существование, выделилось «Русское обозрение». Журнал возник в 1890 г. как «внепартийный», открытый для всех направлений. Однако консервативная струя в нем преобладала, что дало современникам основание обвинить редакцию в сокрытии своего направления, утаивании его⁷. Разнородность авторов «Русского обозрения» неодобрительно была встречена и в охранительной печати, где редактора Д.Н.Цертелева обвиняли в желании занять позицию «между двумя стульями»⁸.

В середине 1892 г. Д.Н.Цертелева сменил А.А. Александров, и «Русское обозрение» стало последовательным органом консерватизма. Ученик М.Н.Каткова, получивший образование в семинарии при катковском Лицее, Александров обратил на себя внимание Победоносцева и был рекомендован им на пост редактора. Выбор этот свидетельствовал о скудости публицистических сил охранителей: Александров был весьма заурядным литератором и редактором.

Будучи респектабельнее, чем издания Мещерского и преемников Каткова, «Русское обозрение» более отличалось погруженностью в прошлое, чем интересом к текущему. В постоянном разделе журнала «Материалы для характеристики русских писателей, художников и общественных деятелей» были опубликованы воспоминания А.А.Фета, письма Л.Н.Толстого, И.С.Тургенева, художника А.Иванова и другие эпистолярные и мемуарные материалы, составлявшие здесь основную ценность.

Редакции названных главных органов консервативной мысли были одновременно и своеобразными центрами собраний охранителей. Весьма влиятельным в Петербурге считался салон князя В.П.Мещерского. Его среды в 80-е годы посещали министры, высшие чиновники и титулованные особы.

В Москве таким пунктом для личных контактов консерваторов была редакция «Московских ведомостей» на Страстном бульваре. Сюда они из разных концов империи слали свои отклики и предложения. Здесь встречались представители московского дворянства, профессуры, чиновничества, бывали деятели из высших правящих сфер, искавшие поддержки газеты, министры. Как и в салоне Мещерского, здесь обменивались информацией, обсуждали политические проблемы, намечались желательные перестановки в правительстве - отставки и назначения, а также способы повлиять на них.

Главные «столпы консерватизма» - издания Каткова и Мещерского, а затем и «Русское обозрение» часто ссылались друг на друга, а порой и прибегали к перепечаткам из дружественных органов. Еще чаще это делали второстепенные и провинциальные охранительные издания, как бы и созданные для тиражирования идей Победоносцева - Каткова. Наиболее близок «Московским ведомостям» и «Гражданину» был «Варшавский дневник», где в редакции главенствовали П.К.Щебальский и его помощник К.Н.Леонтьев. Среди массы менее значительных изданий 1880-начала 90-х годов назовем лишь те, что продержались хотя бы по нескольку лет. Перечислять все непрерывно возникающие и быстро гибнувшие от равнодушия публики - такие как «Век» М.Филиппова (1882-1884), «Русский экономист» (1884-1886), «Современник» (1883-1884) и другие «однодневки» охранительной прессы вряд ли целесообразно: их слишком много, а роль каждой незначительная.

Из примыкавших к упомянутым лидерам консерватизма стоит назвать издания В.В.Комарова, бывшего редактора «Русского мира» (1863-1870), известного антимилютинской линией. С конца 70-х годов Комаров издавал «С.-Петербургские ведомости» - в 1883 г. газета перешла к В.Г.Авсеенко и издавалась им в том же охранительном духе до 1896 г. Комаров был редактором-издателем также «Славянских известий» (1889-1891) - (он являлся одним из лидеров Славянского благотворительного общества), а также газеты «Свет» (1882-1917) - национал-патриотического направления, к которому принадлежала и «Правда» М.М.Кояловича (1884-1894). «Современные известия» Н.П.Гилярова-Платонова (1867-1887) - дешевая газета для широкого читателя, задуманная в целях воспитательных, отличалась преимущественным вниманием к религиозно-нравственной тематике. К консервативным изданиям в 80-е годы можно с полным основанием отнести славянофильские газеты: «Русь» И.С.Аксакова (1880-1886) и ее преемницу - «Русское дело» С.Ф.Шарапова (1886-1890).

Почти все редакторы наиболее заметных из этих органов - «птенцы гнезда Каткова», как называли их в либеральной прессе. П.К.Щебальский, В.Г.Авсеенко, М.М.Коялович - сотрудники катковских изданий 70-80-х годов. В.В.Комаров и Н.П.Гиляров-Платонов работали в тесном контакте с Катковым, состояли с ним в постоянной переписке. Исключение составляет, пожалуй, лишь А.П.Пятковский - редактор «Наблюдателя» (1882-1904) - недавний сотрудник «Отечественных записок», оказавшийся в консервативном стане подобно Л.А.Тихомирову, Н.И.Чернову, Ю.Н.Говорухе-Отроку и некоторым другим подобным «перебежчикам».

Своего индивидуального лица охранительные издания, как правило, не имели, отличаясь лишь оттенками в освещении текущего. Слишком похожие друг на друга, они составляли как бы единое целое, в котором ни одна частица не могла существовать самостоятельно - только в соединении с другими. К каждому из них можно отнести слова современника, обращенные к «С.-Петербургским ведомостям» Комарова: - «ни таланта, ни физиономии, ни содержания, ни читателей»⁹.

В 80-е и 90-е годы здесь не появилось новых дарований, способных соперничать с тем же Катковым, который до середины 80-х годов лидировал, не зная конкуренции.

Правда, выступал в печати и К.П.Победоносцев - не часто, но довольно регулярно сотрудничал с «Московскими ведомостями», «Русским вестником» и «Русским обозрением». Однако в его наследии публицистика составляет значительно меньшую долю, чем письма, записки, принадлежащие его перу тексты манифестов, рескриптов и других официальных документов. Этой своей деятельности обер-прокурор Св.Синода придавал более серьезное значение, нежели публицистической, предпочитая идейному влиянию на политику участие в управлении.

Ценным приобретением этих лет охранители считали бывшего революционера, члена Исполнительного комитета «Народной воли», редактора народовольческой газеты Л.А.Тихомирова. Вернувшись в 1889 г. из эмиграции, будучи помилован царем, он стал активно сотрудничать в «Московских ведомостях», а затем и в «Русском обозрении». В брошюре «Почему я перестал быть революционером» (1888) Тихомиров не только объясняет свой разрыв с народовольчеством, но и намечает ту консервативную программу, которой отныне намерен следовать. Утверждая, что «революция - не русская болезнь», он заявляет о нереальности планов захвата власти и последующего социального переворота. Но отвергает и западную демократию с ее парламентаризмом как строй, не способный обеспечить сносное существование народа. Бывший народоволец делает ставку на старую государственную систему, способную, по его мнению, к постепенным плодотворным улучшениям. Создание «широкой партии национального прогресса» должно помочь власти на этом пути. Оригинальным мыслителем Тихомиров не был. В народовольческий период его «заряжали» идеями А.Д.Михайлов и А.И.Желябов - с арестами публицистика его потускнела. В среде охранителей он попал под опеку Победоносцева, подсказывавшего ему темы и сюжеты для разработки и контролировавшего их исполнение¹⁰.

Весьма ценился консерваторами и В.А.Грингмут, начавший сотрудничать в газете и журнале Каткова с 70-х годов, но обративший на себя внимание в правительственных сферах позднее. Его назначение в 1896 г. редактором «Московских ведомостей» приветствовал Николай II. Последовательно ортодоксальная позиция поборника «самодержавия, православия и народности» не сочеталась у Грингмута ни с глубиной мысли, ни с литературным дарованием.

В целом над обоснованием политики и основных положений идеологии самодержавия в 80-х - начале 90-х годов трудился весьма внушительный отряд консервативных публицистов, численно превосходивший силы либерально-демократической журналистики.

---

¹ Гражданин, 1884, 29 янв. № 5. С. 3.
² Письма Б.М.Маркевича к графу А.К.Толстому, П.К.Щебальскому и друг. СПб., 1888. С. 154.
³ Письма К.П.Победоносцева к Александру III. Т. II. М., 1926. С. 141-142; К.П.Победоносцев и его корреспонденты. Т. I., Полутом 2. С. 645.
⁴ Письмо М.Н.Каткова Александру III (1882) // ОР ГРБ. Ф. М.Н.Каткова (120) On. I. Кн. 46. Л. 48; Былое, 1917. окт. № 4 (26). С. 21.
⁵ По свидетельству С.Ю.Витте, Мещерский в течение 80-х годов, а затем и в 90-е годы получал ежегодно из казны на издание «Гражданина» 80 тыс. руб. См.: Витте С.Ю. Князь Мещерский // Его же: Воспоминания. Т. II. Берлин, 1922. С. 511.
⁶ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 5. С. 45.
⁷ См.: Северный вестник, 1890. № 3. С. 118.
⁸ Гражданин, 1890. 21 марта. № 13. С. 7.
⁹ Михневич Б.О. Наши знакомые. Фельетонный словарь современников. СПб.,1884. С. 107.
¹⁰ См. подробнее: Костылев В.Н. Лев Тихомиров на службе царизма // Новая советская литература по общественным наукам. История. Археология. Этнография. 1985. № 2. С. 95 и след.

<< Назад   Вперёд>>