Главный русский спор: от западников и славянофилов до глобализма и Нового Средневековья

Почему требуется большая детализация всей картины для вписывания в нее судьбы России, достаточно ясно. Дело в том, что описанные выше исходы — Россия на Севере, Россия с Югом, опираются на то, что Россия есть нечто единое с общей судьбой. Однако уже судьба СССР показала степень устойчивости такого образования, а ведь кризисы, которые ждут на пути в Новое Средневековье, значительно сильнее, чем предшествующие легкие встряски. Отсюда по отношению к России возникает несколько семейств вариантов: распад ее по территориальному принципу, на экономически означенные районы и блоки, наподобие распада СССР на республики; распад ее по культурному признаку, когда некоторая территория выделяется в связи с особым европеизмом и высокой степенью научно-технического, экономического или общественного развития и остается недифференцированный осадок в виде фрагментов России, примкнувших к Югу; распадение по тому и другому принципу, причем часть фрагментов отходит к Югу, а часть относится к буферной зоне Севера, — и т. д., множественное расхождение вариантов, даже перечислять которые имеет смысл только в связи с более детальным описанием ситуации в целом.

Ответы относительно этих вариантов и дает сегодняшняя Россия. Правда, этих ответов мы пока не знаем. А.И. Фурсов (1999) приводит следующую совокупность вопросов. Что такое нынешняя Россия? Целостность ли или совокупность, мозаичная сумма территориальных, ведомственных, криминальных и брошенных зон физического и социального пространства? Если да, то кто олицетворяет, воплощает эту целостность, что есть ее системообразующий элемент? Если нет, то вопросов сразу несколько: можно ли восстановить утраченную целостность и если да, то как? Если нет, если Россия — это «разбегающиеся галактики», которые уже миновали точку возврата, то какой курс оптимален для русского исторического субъекта, его физического и культурного выживания и сохранения? Возможно ли в такой «разбегающейся» ситуации появление нового русского исторического субъекта — на основе прежде всего Языка и Культуры, а не Власти? Без предварительного ответа на эти вопросы никакие планы, никакие даже среднесрочные стратегии невозможны. На такие вопросы сейчас не может ответить никто. Ответов не получить ни у статистиков, ни у социологов, ни у экономистов. Для ответа мало узнать «объективное » состояние регионов, недостаточно знать «настроение » в них. То, что Украина отделилась от России и отходит все дальше, а Дальний Восток — нет, объясняется, помимо прочих причин, внешней средой данного региона. Европа и Китай — в качестве ближайшего соседа — совсем разные вещи. Глобальное будущее России зависит от внутреннего ее устройства и состава, но и само это устройство определяется теми образами геополитического будущего, которое мы описывали. В каждом варианте у каждого субрегиона образуется свое соседство, существенным образом определяющее симпатии субрегиона и его готовность к автономному существованию.

Опасность и сигнатура современной международной ситуации в том, что слабая Россия находится между сильными и соперничающими Германией и Англией (Струве, /1908/ 1997, с. 86).

Относительно ориентировки России в возникающих геополитических полюсах можно нечто понять, например, в связи с распадом СССР. Этот распад можно в данном ключе описать следующим образом. Страна лишилась целого пояса европейских республик и пояса республик азиатских. Из СССР «вычли » некую долю европейскости и азиатскости. В таком случае можно поставить вопрос: изменилась ли доля этих «ингредиентов» в России по сравнению с СССР? Ясно, что измерение площадей здесь не поможет — речь идет о совсем ином аспекте. Казалось бы, «баланс» Европы и Азии в стране не изменился — вычли и то и другое.

На деле доли изменились — именно потому, что берется не пространственный аспект, а структурный. Европейскость России (и СССР) заключалась не в западных территориях — прибалтийских республиках, Украине, Белоруссии. Россия (и СССР) являются Европой в наибольшей степени в столицах, в Москве и Петербурге, а также в крупных городах. Доля Европы в России по сравнению с СССР упала незначительно, в этом смысле Россия осталась столь же «европейской» страной, каким был СССР. Скорее, следует видеть другую сторону вопроса — в мире увеличилась Европа. Средняя Европа вновь стала срединной, когда наряду с мощной Западной Европой опять появилась в качестве весьма значимого региона Восточная Европа. Тем самым распад СССР не уменьшил «европейскость» России, но увеличил саму Европу.

Совсем иная ситуация с долей Азии в России. Азию в России делают не города, а люди, миллионы людей иных языков и культур. Отделение среднеазиатских республик реально понизило долю Азии в России. Демографические и прочие проблемы, которые возникли в конце «времени СССР», достаточно известны: армия переставала понимать команды офицеров, существенно менялись характеристики офицерского корпуса и уровень образования рядового состава, резко менялся баланс конфессий и пр. С возникновением России из СССР эти проблемы отодвинулись лет на 30-50, потом они вновь начнут приобретать остроту, но сейчас они отсрочены во времени.

В результате распад СССР привел к росту Европы; приобретению Средней Европой того места, которое она имела в конце XIX — начале XX века; перемещению России на «геополитической шкале » ближе к Европе, к Западу, поскольку доля Европы в ней увеличилась по сравнению с СССР. Трактовать этот процесс можно различно, но если полагать, что Россия должна проложить собственную дорогу к тому уровню, на который вышли страны Европы, то ее шансы скорее возросли, чем снизились.

Относительно экономического успеха имеется следующий сценарий (приведенный, в частности, у А.С. Панарина и В.Г. Федотовой). Япония и прочий Восток добились успеха в модернизации благодаря совмещению индустриализации и авторитарноколлективистского традиционализма, коллективного успеха и т. д. Запад добился успеха индивидуализмом, Восток — коллективизмом. «Проседание » в этом градиенте России очевидно. Панарин утверждает, что в России слишком много индивидуализма, его избыток — по сравнению с Востоком. У нас разрушен коллективизм Востока западным влиянием, но дисциплинированного индивидуализма еще не хватает до Запада. В этой межеумочной ситуации, как говорит Панарин, для России закрыты пути к экономическому росту, пока она не определится, чем его достигать — своим недоразвитым индивидуализмом или полуразрушенным коллективизмом. Как нам кажется, эта точка зрения ничего не предрешает, Россия может двигаться в любом желательном направлении. Единственно, что здесь определенно утверждается, что решающим для страны является уровень индивидуализма/коллективизма. Может оказаться, что это далеко не единственный параметр.

О «поясах республик» высказана и иная точка зрения.

Единственный выход для России в данной ситуации — попытаться разработать и реализовать стратегию, которая вывела бы ее за пределы этих мировых конфликтов — тех конфликтов, которые Хантингтон рационализирует как «West against the Rest», а Валлерстайн— как «Центр против Периферии».

В своих работах, начиная с 1995 г., я выделял как особую геополитическую реальность великий межцивилизационный пояс (лимитроф), который тянется от Прибалтики через Восточную Европу и, охватывая Кавказ, постсоветскую Центральную Азию и так называемую старую Тибето-Синьцзяно-Мон-гольскую Центральную Азию, заканчивается в Корее. Я исходил из того, что этот пояс территорий-проливов прочно дистанцирует Россию от силовых центров, сложившихся на платформах других цивилизаций, и определенная политика, проводимая в рамках этого пояса, позволит России обеспечить себя против прямых атак со стороны соседних приокеанских силовых центров (Вадим Цымбурский. Это твой последний геокультурный выбор, Россия?, http://www.politstudies.ru, раздел «Виртуальное эссе»).

Эту группу концепций можно обозначить как «остров Русь». В определенном отношении эти концепции вполне могут осуществиться: Юг никогда не будет единым и любая страна Юга вполне объективно может переживать свое одиночество и изолированность. В этом смысле ответ на вопрос, может ли Россия в мире будущего остаться независимой державой — легко; среди стран Юга не будет, может быть, более дешевого товара, чем независимость. Отдай Северу северово (скажем, часть воздуха) — и гуляй как знаешь.

<< Назад   Вперёд>>