Главный русский спор: от западников и славянофилов до глобализма и Нового Средневековья

Благодаря В. Чесноковой на форуме был поставлен очень интересный вопрос. Она просила высказаться о том, чем полезно каждое мировоззрение для его противников.

И. Клямкин

Они интересны мне тем, что на свой лад выражают важную тенденцию. Если исходить из того, что нам надо двигаться по пути формирования современной нации, то должны быть и националисты, то есть люди, которые всегда имели место быть в период формирования современных наций. И наши националисты в каком-то смысле могут рассматриваться как претенденты на эту роль — независимо от того, воспринимают они себя в таком качестве или нет. В этом смысле они мне и интересны, ибо я, повторяю, вижу в них выразителей тенденции, которая соответствует моему представлению о том, как должно быть, моим представлениям об истории вообще (Клуб Дискурс: Социум, 2001).

В. Чеснокова

Что я в западниках вижу полезного? Сфера, в которой работают западники. Это — накопление информации о том, что происходит там, на Западе. Националисты мало следят за всем этим. А они (западники) следят, причем с большой симпатией к этому самому Западу. И по этой причине, когда они делают предложения по внедрению модернизаций в наше государство, они имеют определенные накопленные знания про то, как это можно сделать (Клуб Дискурс: Социум, 2001).

И. Клямкин

Я оказываюсь перед мучительным вопросом: а можно ли вообще такое изменение осуществить, можно ли двигаться вперед, не имея традиций, на которые можно было бы в таком движении опереться.

Не скажу, что националисты помогают мне найти ответ на этот вопрос. Но они не позволяют от него уклоняться. Когда они говорят, скажем, о традициях или ценностях, присущих, по их мнению, народу, то это дает импульсы для размышлений об этих традициях и ценностях, заставляет проверять, насколько адекватно они описываются, и, что, быть может, самое существенное, выяснять, в том числе и в ходе социологических исследований, действительно ли они разделяются нашими современниками или приписываются им. В этом отношении националисты очень даже полезны западникам (Клуб Дискурс: Социум, 2001).

Этот обмен мнениями ведет к следующему. Каждое мировоззрение отражает свой аспект истины, к другим аспектам мира оно слепо. Поэтому соперничающие мировоззрения чрезвычайно ценны: они говорят нам о том, что мы сами увидеть не способны. И. Клямкин предпочел высказать эту мысль в отрицательной форме: соперники его беспокоят своими аргументами и не дают забыть о «слепой стороне ». Чеснокова предпочла положительное высказывание: соперник дает знание о другой стороне медали. Эту мысль с разных сторон освещают наши современники.

С.С. Аверинцев. 1987. Старый спор и новые спорщики

Где сейчас благородство мысли, отмечавшее обе стороны: Чаадаева — и Тютчева, Хомякова — и Герцена?.. Да, они спорили, спорили непримиримо, но спор их протекал на основе некоторого взаимопонимания и потому был для культуры плодотворным. /.../ Славянофилы менее всего были узкими доктринерами или духовными провинциалами. Западники менее всего были представителями национального нигилизма. Где нам до них!

Г. Померанц. 1994. Выбор XXI века

В современном диалоге западный интеллектуал, как правило, стоит ниже своих оппонентов. Образованный индиец знает Европу; образованный европеец имеет довольно туманное представление о Востоке и смешивает в понятии Востока совершенно разные миры.

Об этом говорилось и на форуме.

В. Федотова

Когда мы говорим, что путь должен быть западным, мы не понимаем, что это лишь усвоение отдельных нужных нам элементов западной экономики, политики, образования, культуры и т. д. и что в какой-то мере за двести лет послепетровской модернизации мы уже этот путь прошли. Мы еще нуждаемся, может быть, в освоении каких-то вещей, но все равно мы не станем Западом. И вот для того чтобы понять, что нужно именно нам, могут, наверное, пригодиться и те, кого мы привыкли считать почвенниками и славянофилами (Клуб Дискурс: Социум, 2001).

Та же, по сути, мысль высказывалась и в прошедшем «раунде» спора, в веке XIX-м.

А.И. Герцен. 1865. Письма к противнику/Ю.Ф. Самарину/

Когда я спорил в Москве со славянофилами (между 1842 и 1846 годами), мои воззрения в основах были те же. Но тогда я не знал Запада, т. е. знал его книжно, теоретически, и еще больше я любил его всею ненавистью к николаевскому самовластью и петербургским порядкам. Видя, как Франция смело ставит социальный вопрос, я предполагал, что она хоть отчасти разрешит его, и оттого был, как тогда называли, западником. Париж в один год отрезвил меня — зато год этот был 1848. Во имя тех же начал, во имя которых я спорил со славянофилами за Запад, я стал спорить с ним самим.

Общий смысл этих высказываний — во взаимодополнительности точек зрения; частный же смысл мнения В. Чесноковой о «плохом знании Запада» почвенниками вызвал много возражений. Если понять эту мысль как простое признание в недостаточном владении предметом разговора со стороны почвенников, то ряд возражений напрашивается.

А. Зубов

Дело в том, что как раз русские почвенники XIX — начала XX века, те же Хомяков, Киреевский, Константин Петрович Победоносцев, блестяще знали ситуацию на Западе. Статьи Победоносцева о событиях во Франции, в Испании, переписка Хомякова с Палмером показывают такое глубокое знание реалий западного мира, которое многие западники могли бы себе только пожелать. И уж по крайней мере дискуссии Тимофея Грановского и Ивана Киреевского о путях развития России и Европы отнюдь не были взаимным обменом недостающей информацией. Информацией в полном объеме владели оба собеседника. Западник Грановский досконально знал историю России, а славянофил Киреевский — историю и культуру Запада.

Нынешняя же ситуация, при которой кто-то о ком-то знает больше, чем другой,— это просто признак нашего общего постсоветского невежества, Q Мы за советский период утратили комплексность знаний, необходимо присущую культурному человеку. И это ни в коей мере не является ни достоинством западников, ни достоинством славянофилов, что о предметах любви друг друга они узнают друг от друга. Нам, я думаю, надо, кем бы мы себя ни считали, стараться выйти на уровень тех, кто был до нас. Иначе и говорить-то, по большому счету, просто не о чем (Клуб Дискурс: Социум, 2001).

Для полноты картины следует упомянуть, что наше слабое знание Запада не идет, возможно, ни в какое сравнение с тем, насколько плохо нас знает Европа.

А.Герцен. 1850. Россия

Цезарь знал галлов лучше, чем Европа знает русских. Пока Западная Европа имела веру в себя, пока будущее представлялось ей лишь продолжением ее развития, она не могла заниматься Восточной Европой, теперь же положение вещей сильно изменилось.

Возражают также и с другой стороны. Можно отстаивать знание «старыми славянофилами» Запада, а можно утверждать, что наши современники плохо знают не только Запад, но и Россию.

B.Ильин. 2000. Российская цивилизация

«Нечего греха таить — все мы очень плохо знаем Россию», — констатировал Гоголь. Его констатация, справедливая для прошлого, не утратила справедливости и для настоящего. Прошествие эпох не внесло в предмет ясности; мы ни на йоту не продвинулись в понимании существа дела сравнительно с предшественниками.

По сути, эти возражения сводятся к указанию на общее падение культуры, произошедшее в России, по сравнению с XIX веком вообще — и при сравнении с такими фигурами, какими были первые славянофилы и первые западники. Однако в целом эти возражения не очень плодотворны, если воспринять их как ответ на основной вопрос: о пользе мировоззрения соперника.

Совсем иной по типу ответ сформулировал на нашем форуме М. Назаров.

М. Назаров

Признаю у многих наших западников в советское время заслуги в отстаивании свободы, в размывании тоталитарного режима. Они в этом часто были бескомпромисснее, но и неосторожнее почвенников, которые (даже Солженицын в «Письме к вождям») боялись в своих действиях вместе с режимом сокрушить и историческую Россию. Западники же были готовы свергнуть коммунизм любой ценой, получили для этого мощнейшую поддержку Запада (который начал свою «борьбу против коммунизма» только после Второй мировой войны, когда интернационалистический СССР начал свою реставрационную национальную мутацию, столь испугавшую «мировую закулису»)— вот мы и имеем в 1990-е годы соответствующий результат... (Клуб Дискурс: Социум, 2001).

Он говорит о том, что сторонники одного из мировоззрений проводят более решительную политику, причем это можно сказать не только о западниках старого времени. Западничество выступает как политика радикальная, реформаторская, энергичная, а славянофильство — как преимущественно охранительская, осторожная, инерционная. В определенном смысле это также является указанием на дополнительность мировоззрений и необходимость обоих для нормальной жизни общества: одни семь раз отмеривают, после чего другие отбирают у них ножницы и решительно режут. Но кроме дополнительности подчеркивается и принципиальная несимметричность позиций.

Итак, несмотря на множество разногласий большинство участников спора считает, что существование противника осмыслено, чувствует важность высказывания противоположной позиции. Правда, как мы видели это раньше и как убедимся в дальнейшем, при решении конкретных вопросов эти благие намерения очень быстро забываются, противоречия обостряются и о согласовании позиций речь уже не идет. Такую ситуацию можно охарактеризовать так: на уровне общих представлений о правилах коммуникации, способах достижения взаимопонимания, законах диалога все участники «знают, как надо себя вести». Но как только диалог затрагивает важную для мировоззрения тему, верх берет целостность собственной позиции, в которой не существует «окон » для учета мнения противника. Компромисс существует как общее понятие без конкретных приложений — наравне с положениями о целостности Вселенной или всеобщем родстве, которым связаны все люди на земле.

Не была затронута и еще одна сторона дела. Было сказано, что противоположная сторона нужна для того, чтобы «приглядывать» за не слишком разработанной стороной собственного мировоззрения. Это — польза для данного спорщика, для данной мировоззренческой позиции. Но ведь можно поставить вопрос и иначе: зачем нужны славянофилы (западники) России? Что они делают для страны, почему каждое из мировоззрений необходимо? Здесь ответы должны быть совсем иного характера.

<< Назад   Вперёд>>